Генеральный директор «Золотой маски» Эдуард Бояков во время фестиваля не раз говорил о радостях консерватизма. Мол, главное теперь -- никаких изменений. То есть раньше менялись -- то формулировки номинаций, то само их количество, -- теперь хватит. Счастье. То, что в балетно-танцевальном разделе остановились на полдороге, закрепив в частных номинациях противоестественный союз классики и contemporary dance, вроде бы неважно. На самом деле важно.

Почему союз -- противоестественный? Потому что люди, работающие в балетных театрах и в труппах contemporary, не просто по-разному двигаются -- они по-разному думают, разные законы над собой признают. Балетные презирают «современщиков», считая их невыученными уродами. «Современщики» -- балетных, относя их к разряду пустоголовых кукол. Оказываясь рядом на беговой дорожке, те и другие поводят диким глазом: «Вот это -- мой соперник? Ну-ну».

Разумеется, звучали уговоры дирекции «Маски», что «бега» -- «тараканьи», что на самом деле важен фестиваль (общий показ лучших спектаклей сезона), а не рамка с «Маской», достающаяся кому-то одному. Но уверяю вас: для артистов, участвующих в фесте, эти уговоры превращаются в пыль ровно тогда, когда выигрывает представитель противоположного лагеря. Потому что принять собственный не-выигрыш можно лишь тогда, когда уважаешь соперника.

В этом году в частной номинации впервые победил не-классик: «Маску» за лучшую мужскую роль вручили Роману Андрейкину (соло в спектакле «Взлом» Русского камерного балета «Москва»). Решение -- правильное. Танцевал Андрейкин отлично. Замечательно, что создан прецедент. Но то, что без «Маски» остался Андриан Фадеев (балет Мариинки в постановке Джона Ноймайера), совершивший личный прорыв из категории танцовщиков-партнеров в категорию премьеров-личностей, -- категорически неверно. «Девочка, кого ты больше любишь -- маму или папу?». -- «Тетенька, а вы дура?»

С «лучшей женской ролью» все тоже вышло странно. Экспертный совет предложил жюри выбирать между мариинскими Светланой Захаровой и Натальей Сологуб (первая выдвинута за соло в ноймайеровском балете, вторая -- за главную роль в «Щелкунчике»). Коллеги не заметили Анну Жарову, безупречно солировавшую в новосибирской «Коппелии», и танцовщиц Русского камерного балета «Москва». «Современщицы» так и остались без наград, а в отношении Жаровой жюри исправило ситуацию, вручив ей отдельный специальный приз. Такой же специальной «Маски» удостоилась Дарья Павленко, танцы которой принимающие решения мэтры высоко оценили на ноймайеровском балете (она танцевала Смерть) и не разочаровались в ней на «Щелкунчике», где Павленко досталась небольшая партия Королевы снежинок. Но из предложенных экспертами кандидатур выбрали худшую, руководствуясь, вероятно, позывом доброго сердца: Захарова уже дважды «Маску» получала. Тем не менее выдача приза Сологуб -- танцовщице абсолютно безликой -- выглядит курьезом: будто на архитектурном конкурсе победила панельная пятиэтажка.

Еще один курьез, случившийся в результате чрезмерного человеколюбия, -- вручение «Маски» за лучший спектакль современного танца екатеринбургскому «Эксцентрик-балету» («Голос», хореограф Сергей Смирнов). Экспертный совет пропустил в конкурс дебютантов явно из соображений: пусть будут, ну что же каждый год в конкурсе одни и те же лица. Дебютанты слабали дискотечную композицию -- без идей и без претензий. И оказались первыми, обогнав тщательно выстроенный и столь же точно воспроизведенный «Взлом». Вежливых объяснений этому не найти -- по всей вероятности, единственный официальный специалист по современному танцу, входивший в состав жюри, а именно Геннадий Абрамов, отличается категорической неспособностью видеть работы, сделанные в иной, чем у него, технике. (А жюри, собранное из профессионалов, всегда склонно в большей степени доверять тем своим членам, что занимаются именно данным видом искусства.) Урок будущим экспертам: не занимайтесь благотворительностью, не пропускайте в конкурс заведомо слабых работ, не давайте возможности членам жюри портить их (членов жюри) репутацию.

То же самое можно сказать и о конкурсе «Лучшая работа художника в музыкальном театре». Выиграл его Михаил Шемякин. Человека, менее учитывающего музыку в своих творениях, сложно себе представить. Соперничал он с двумя тандемами: Дмитрий Черняков -- Глеб Фильштинский (мариинский «Китеж») и Владимир Фирер -- Глеб Фильштинский (новосибирская оперетта «Граф Люксембург»). Почему жюри выбрало попсового Шемякина, который может быть лауреатом только в номинации «PR-кампания», непонятно. Должно быть, опять от доброты душевной: «Китежу» две «Маски» дали, пусть третьей поделится. Право же, еще один такой фестиваль -- и всем захочется, чтобы в жюри были люди злые. Или принципиальные. Что на «Маске», кажется, одно и то же.

Хорошо хоть, что все странности не коснулись главного балетного конкурса и премии «За честь и достоинство». Последнюю получила главная имперская балерина Питера Наталья Дудинская. Лучшим спектаклем была названа новосибирская «Коппелия», лучшим хореографом -- Джон Ноймайер. О том, что Дудинская -- велика, знает вся страна с тридцатых по нынешнее время. О том, что Ноймайер -- велик, вся просвещенная общественность догадывается уже лет двадцать. То есть за две недели Москва узнала лишь, что новосибирский театр сейчас работает очень хорошо. Немного для национальной театральной премии и фестиваля «Золотая маска».