В конце прошлого года Министерство обороны России учредило пять ежегодных грантов по 2 млн руб. -- на проведение военно-технических научных исследований, стимулирование инновационной деятельности в области обеспечения обороноспособности государства. Цель проста -- использовать научный потенциал российских гражданских вузов для решения проблем при создании вооружения и военной техники. После публикации во «Времени новостей» статьи об этом событии автору позвонил человек, имеющий непосредственное отношение к контрразведывательным органам, и предложил познакомиться с некоторыми документами. Из них, сказал он, станет ясно, что американцы давно давали гранты нашим ученым, завуалированно предлагая поработать против собственной страны. Это было не столь давнее время, когда старые устои рушились, будущее представлялось весьма туманным, жизнь у большинства была безденежной и полуголодной, а предложения иностранцев казались подарком судьбы.

Переданный контрразведчиком документ представляет собой обзорно-аналитическую записку, подготовленную на основе «частично отобранных и систематизированных документальных материалов из компьютерного информационного узла» одного из российских центров «по изучению проблем разоружения». Речь идет о привлечении для работы над совместными научными проектами с Соединенными Штатами российских ученых, как правило, с именем. Были среди них и сотрудники некогда секретных военных НИИ. Мы приводим лишь малую толику из перечисленного в аналитической записке. Стиль также несколько упрощен, чтобы не перегружать читателя специальными терминами. Во что вылилось это сотрудничество, посмотрим на конкретных примерах.

Вот проект «Предотвращение возможного захвата ядерного оружия». Разумеется, террористами. Но стоит вчитаться в поставленные перед российскими учеными вопросы, как становится очевидным -- «коллеги» заинтересованы в развединформации для себя. Сотрудникам секретных российских НИИ предлагалось рассказать о создании позиционных районов ракетных дивизий с учетом дислокации сухопутных войск округа, о размерах боевых позиций межконтинентальных баллистических ракет (МБР) шахтного базирования типа "одиночный старт", об организации несения службы батальонов боевого обеспечения и охраны. Просили также дать описание инженерных препятствий (ряды колючей проволоки под напряжением от 800 до 3500 вольт, минно-взрывные заграждения по периметру). Интересовались заказчики и мобильными ракетными комплексами, и местами хранения ядерного оружия (объектами "С"). Вопросы ставились очень профессионально: критерии выбора маршрутов боевого развертывания и боевого патрулирования, охрана на маршрутах и так далее.

Научно-исследовательский и инженерный центр ракетного командования армии США проявил заинтересованность в разработке «легкой, плечевой, индивидуальной, переносной, одноразовой системы оружия» для ведения огня в городских условиях.

Проект «Изучение поражаемости живой силы» предусматривал анализ данных, полученных в результате испытаний оружия и военных действий, чтобы предсказать обстановку (давление, время, импульс) за пределами объемно-детонирующего облака. Предлагалось также определить, какие физиологические эффекты (поражение легких, разрыв барабанной перегородки, потеря слуха и т.д.) используются для создания норм безопасности, какой уровень травмы влияет на ухудшение выполнения военных задач. Никакими деньгами нельзя расплатиться за такой опыт, однако цена была названа, и приводить ее просто неловко из-за мизерности.

Или вот такая «скромная» научно-исследовательская проблема: «Система противоракетной обороны Москвы и ее возможности». В результате наши ученые провели оценочный анализ таких возможностей в сравнении с аналогичной американской системой "Сэйфгард" и сформулировали это в работе «Оценка высоты перехвата системы ПРО». Они «всего-навсего» исследовали возможности российских противоракет типа Gazelle (и в России-то о них мало кто знал), которые обладают способностью достигать очень больших ускорений и предназначены для перехвата целей внутри атмосферы. Ответили также на вопросы об архитектуре, характеристиках и параметрах компонентов системы ПРО Москвы -- описали режимы работы радиолокационных станций, скорости противоракет, методы выделения боеголовки МБР противника из облака ложных целей, средства преодоления ПРО.

Интересно, как работающие на американцев российские ученые легендировали собственные исследования. Например, «Проведение демонстрационных испытаний средств радиоэлектронного подавления (РЭП) служит одним из решающих факторов, сдерживающих развертывание полномасштабных систем ПРО, поскольку боевые возможности ПРО при наличии на ракетах комплексов РЭП, срывающих функционирование информационных средств военного назначения, становятся крайне низкими». Теперь, когда США намерены развернуть третий позиционный район своей ПРО в Европе, видимо, уже не сдерживает.

Проект «Исследование оперативно важных районов Мирового океана (российские прибрежные морские акватории)» рассматривался, естественно, с точки зрения «эффективных совместных действий флотов России и США». Но опять же истинные цели видны из вопросов: каковы методы решения противолодочных задач, эффективность систем обнаружения дизельных подводных лодок? Предлагалось организовать банк данных по гидрофизическим характеристикам для повышения эффективности систем подводного наблюдения.

Для США самым оперативно важным районом для «коалиционной борьбы с международным терроризмом» оказалась акватория Баренцева моря. Именно там, во льдах российского Севера, а не в Малаккском проливе или у берегов Сомали, видимо, действуют террористы и пираты. В рамках проекта американцами были получены сформированные в СССР и России на протяжении десятилетий различные базы данных. Они позволяют эффективно вычленять фоновые возмущения, которые привносятся российскими субмаринами, определять степень воздействия окружающей среды на акустические и неакустические системы дистанционного зондирования и многое другое.

Американцы проявили интерес к российским силам для ведения борьбы с подводными лодками: эффективность системы обнаружения подводных лодок, базы данных для проектирования гидроакустических подсистем субмарин. Все это нужно было для создания в акватории Баренцева моря системы подводного наблюдения и сопровождения российских АПЛ. Этот своеобразный «противолодочный зонтик» представляет собой сеть прогнозирующих станций, непрерывно освещающих подводную обстановку.

В проекте «Исследование характера будущей войны на море в ходе региональных конфликтов» решалась ни много ни мало проблема локализации и сведения к нулю возможности боевого применения российского атомного подводного флота стратегического назначения -- решалась нашими же руками. Цель -- создание современной, высокоэффективной комплексной системы обнаружения, сопровождения и уничтожения российских атомных подводных лодок в кризисных ситуациях в акватории Баренцева моря. Получившие гранты российские ученые услужливо подсказывали: отсутствие больших глубин облегчает применение противолодочных средств и дает возможность блокирования маршрутов выхода с мест постоянного базирования российских АПЛ в глубоководные районы открытого океана для боевого патрулирования.

Продолжает морскую тему проект «Исследование степени радиоактивного загрязнения акватории Северно-Ледовитого (так в тексте. -- Ред.) и северной части Тихого океана в прибрежной российской зоне». Тут американцев интересовали уже действия российского атомного подводного флота в акваториях с ледовым покрытием, где упомянутые выше методы и средства обнаружения либо ограничены, либо вообще неприемлемы. Поэтому активно разрабатывались средства, способные зондировать «радиоактивную эмиссию ядерных энергетических установок» российских АПЛ. Для этого США создавали сеть радарных датчиков. К чему и привлекли наших ученых.

Одновременно на фоне искусственно обостряемой проблемы озонного слоя в арктической зоне США вели масштабные исследования акватории Северного Ледовитого океана, который интересовал их в военно-стратегическом отношении. Частью этой программы стали полеты аэростатов с приборами и оборудованием с полигона международного центра ESRANGE в шведской Кируне. Очевидно, что американскими военными была получена исчерпывающая информация о возможных местах временных боевых позиций российских АПЛ в зависимости от конфигурации дна и толщины ледового покрытия, делают вывод российские контрразведчики.

«Противолодочный зонтик» над оперативно важными морскими акваториями России создавался поэлементно, независимыми друг от друга научными коллективами из России. «В связи с этим получить достоверную информацию... вряд ли представляется возможным», -- делают вывод контрразведчики. Ясно одно: противолодочная система позволяет США блокировать действия российского атомного подводного флота в кризисных ситуациях, а также при международных санкциях на появление российских АПЛ в водах Мирового океана «из-за невозможности России обеспечить безопасность их эксплуатации».

Принцип «сотрудничества» с российскими учеными везде был примерно одинаков: от инозаказчиков -- финансирование, руководство и контроль, от России -- высокие технологии и интеллектуальный потенциал.

Принцип этот соблюден в разработках "Космический эшелон российской системы предупреждения о ракетном нападении" и "Тактическое ядерное оружие России". В русле второй темы «независимые эксперты» рассказывают о мощностях российских предприятий по производству тактического ядерного оружия и делают вывод: сборка нового оружия идет очень низкими темпами, поэтому в российских вооруженных силах скоро будет не более 1000 единиц ТЯО. Между тем, по мнению российских военных, уравновесить превосходство НАТО в обычных вооружениях можно только с помощью именно тактического ядерного оружия. Тем более что гипотетический эффект координированного удара тактической авиации НАТО с применением ТЯО и стратегических ядерных сил будет в 1,5--2 раза выше, чем эффект удара только стратегическими ракетами.

Понятно, что говорить о морали, порядочности при таком сотрудничестве нет смысла. Но верхом цинизма в истории с иностранными грантами можно считать контракт с россиянами управления по специальным видам вооружений министерства обороны США на проведение научной работы по проблеме "Метро" общей стоимостью 34 500 долл. Российские специалисты должны были смоделировать возможные последствия террористического ядерного взрыва в системе тоннелей большой протяженности и получить количественные оценки «эффектов возникновения и распространения сейсмических ударных волн в геологическом массиве, распространения газовых потоков и зон разрушений в результате ядерного взрыва».

По требованию заказчика в качестве исходных данных взяты «термодинамические и механические характеристики мягких водонасыщенных грунтов осадочного происхождения», в которых залегают сооружения Московского метрополитена, а также его подземная геометрия». Российские специалисты должны были выполнить «шесть моделирований для трех энерговыделений мощностью в 1, 10 и 50 килотонн тротилового эквивалента и двух положений взрыва» по согласованию с заказчиком. Работа признана уникальной, поскольку моделировались последствия ядерного взрыва «в близком приближении к реальности».

Наши специалисты ударно поработали и пришли к выводу: местами закладки взрывного устройства являются одна из центральных станций в пределах кольцевой линии и периферийная станция на одной из радиальных линий. По понятным причинам мы их не называем. Но американская сторона получала методику расчета с применением ЭВМ множества вариантов выбора оптимального по мощности боезаряда и определения наиболее уязвимых в диверсионном отношении мест.

Контрразведчики докладывали своему руководству: «В силу того, что научная работа инициирована и финансируется военным ведомством США, очевидно, что в данном случае решается проблема по возможному уничтожению ядерными боеприпасами малой мощности (ранцевого типа) подземных объектов военно-стратегического назначения, органически входящих в систему Московского метрополитена. Ввиду сложного геологического строения, наличия, помимо метро, разветвленной сети коммуникационных подземных сооружений, значительная часть из которых находится в аварийном состоянии, проведение реального террористического акта в рассматриваемых ситуациях может привести к непредсказуемо катастрофическим последствиям для центральной части г. Москвы».

К этому добавим -- проблема "Метро" органически вписывается в русло принятой военными США концепции: для предотвращения ответного ядерного удара наиболее эффективным и дешевым является нейтрализация системы управления и связи. У Лубянки появились основания предполагать: не исключено, что на территории России американцами были осуществлены запрещенные в США научные разработки ядерного оружия мощностью менее 5 килотонн.

Перечислим некоторые другие проекты в рамках зарубежных грантов: «Методы борьбы с высокоточным оружием», «Модели принятия военно-политических решений в кризисных ситуациях», «Проектирование боевой части ракеты для поражения арсеналов (баз, бункеров, укрытий)», «Создание информационного узла Start в системе "Интернет" по оборонному потенциалу России», «Потенциал высокоточного оружия США для поражения наземных МБР России», исследовательские программы «Гражданский контроль над военными структурами в России», «Контроль над критическим экспортом в России», «Утилизация и прекращение наработки оружейного плутония в России», «Разработка научно обоснованных военно-технических приоритетов для Минобороны РФ и военной доктрины России", рекомендации для законодательных и правительственных органов РФ по проблемам разоружения, воздействия атмосферных ядерных испытаний на российские сети электропередачи и телекоммуникаций. Известно, кто координировал эту работу -- во время инспекционных поездок в рамках межгосударственных соглашений.

Используют ли российские военные грантовую систему для иностранных ученых? На этот вопрос «Времени новостей» председатель военно-технического комитета управления начальника вооружения, кандидат технических наук генерал-майор Анатолий Крайлюк, ответственный за проведение российского конкурса грантов, ответил: нет, иностранцев в качестве соискателей своих грантов мы не приглашаем. Может быть, пока?