В конце прошлого года вышли в свет сразу три балетные книги (что случается нечасто), и все три стоят внимания читающей публики (что бывает еще реже). Петербургское издательство «Планета музыки» выпустило томик Андрея Левинсона; также в северной столице появилась монография Алисы Свешниковой «Петербургские сезоны Артура Сен-Леона» (издательство «Балтийские сезоны»); и наконец, благодаря «Новому литературному обозрению» мы можем прочесть книгу Михаила Мейлаха «Эвтерпа, ты?». Не обязательно быть сегодняшним балетоманом, чтобы кинуться в магазин за этими книжками, скорее даже наоборот -- если вы готовы биться насмерть в споре, кто из балерин лучше, Светлана Захарова или Ульяна Лопаткина, вы, наверное, сможете без этих томов обойтись. Все они говорят о других эпохах в истории балета -- эпохах уже закончившихся и ставших легендами. И предназначены соответственно для тех, кому интересен не только сегодняшний день. И даже скорее для тех, кому минувшие дни важнее.

Самая «старая» из эпох -- в книге Алисы Свешниковой. Артур Сен-Леон, французский танцовщик и хореограф (1821--1870), оказался заслонен в истории русского балета своим соотечественником Мариусом Петипа, сочинения его исчезли из репертуара русских театров, и как только прервалась цепочка «из ног в ноги», от педагога к ученику, растворились во времени вообще. А были они забавными, порой пышными, порой строгими, и уж точно не заслуживали забвения. И исследовательница, принадлежащая к новой генерации питерских балетоведов (тщательность разысканий гарантируется, как и прежде, но отбрасывается обязательное для предыдущего поколения занудство), собирает по крохам, по газетным статьям, по маленьким свидетельствам описания исчезнувших спектаклей и воскрешает затерянный мир Артура Сен-Леона. А в приложении собирает бесценную коллекцию давних балетных либретто. «Жареные голуби улетают, раки ползут, свиная голова зевает, и все это постепенно приближается к Шторфу, цепенеющему от ужаса» -- это из одного из них. Можете себе представить, что происходило на сцене?

Вторая книга принадлежит более поздней эпохе, началу ХХ века. Именно принадлежит -- она была написана современником дягилевской антрепризы. Андрей Яковлевич Левинсон -- фигура в балетной критике легендарная. Он был одним из противников «нового балета», той реформы, что сотворили в искусстве работавшие с Дягилевым хореографы, и, как Дон Кихот, кидался на защиту балета «старого», что современникам представлялся устаревшим. Собственно, самая знаменитая его книга, вышедшая в 1918 году, так и называется -- «Старый и новый балет», и в этой книге он расправляется как с сочинениями Нижинского, так и с самой идеологией революции в искусстве. Теперь, девяносто лет спустя, когда сочинения Нижинского (а тем более Фокина, некоторым балетам которого, так сказать, «отходящим от канона», тоже достается в книге Левинсона) давно вошли в основной корпус классической хореографии, а «старый» балет, который, как им и Левинсону казалось, они уничтожали, переживает новое возрождение в работах балетмейстеров-реставраторов, эту книгу можно читать просто как блистательный документ эпохи. Она уже не требует от читателя немедленного выбора, с кем этому читателю по пути; возможно признать правоту и тех и других (впрочем, обнаружить и неправоту тоже). Но это теперь. Пока же шли эстетические сражения (почти век), книгу не переиздавали -- она казалась слишком сильным оружием. И еще год назад она, изредка появляясь в магазинах, лежала не на букинистических даже, на антикварных полках (и стоила соответственно). «Планета музыки», переиздав «Старый и новый балет», соединила ее в одном томе еще с одним сочинением Левинсона -- «Мастера балета». Это уже о более древней истории -- о веке XVIII и XIX; меньше запальчивости -- но не меньше красочности.

Третья книга сегодняшнего обзора также отдана истории и также некоторым образом связана с Дягилевскими сезонами. Ее автор, Михаил Мейлах, не занимается историей балета профессионально и ограничивать себя танцами не собирается. «Эвтерпа, ты?» -- это будет многотомник бесед с людьми русской эмиграции, бесед об опере и о кино, о живописи и о музыке. Первый же том -- о балете, и это вполне захватывающее чтение.

Но не в тех (небольших) частях, где Мейлах высказывает собственное мнение о виденных им спектаклях. Зрительский кругозор его ограничен, и за пределами понимания оказывается и жесткий экспрессионизм («Зеленый стол» Курта Йосса упоминается с интонацией «ужас-ужас-ужас»), и не такие уж простые шутки гения («Симфония Дальнего Запада» Баланчина сочинителем также не одобрена). Однако на самом деле для этой книги его мнение неважно, важны уникальные диалоги, которые он вел с артистами русской эмиграции.

Многих из них уже нет -- Мейлах «поймал» их последние годы, последние разговоры. Причем интересовался он не только людьми «первого ряда», но и теми, кто был не так знаменит, а все же многое сделал в мировом (уже не русском, как бы гастрольные компании ни назывались) балете. Подробности быта, дивные детали закулисья зафиксированы в этом томе -- от угрозы матушки Тамары Тумановой: «Сегодня фуэте не будет» (то есть дочка не исполнит этот трюк на сцене, если что-то не по нраву родительнице) до воспоминаний Олега Тупина о том, как труппа полковника де Базиля танцевала в Южной Америке «Шопениану» в перерыве футбольного матча. Но Мейлах разговаривал не только с эмигрантами первой волны, не менее важные беседы происходили и с Барышниковым. Например, танцовщик впервые, кажется, разговаривал о своей работе в качестве руководителя American Ballet Theatre. До того было много слухов о разоренном стараниями худрука театре -- и никаких комментариев героя; теперь мы знаем и его мнение (впрочем, только о художественных свершениях, не о денежных). В общем, эта книга -- семьсот страниц бесед с гениальными людьми -- уже очевидное историческое свершение.