Несколько дней назад гонщики и руководители велошоссейной профессиональной команды «Астана» встретились с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым, после чего на специальной пресс-конференции рассказали о задачах на сезон-2009. Главная из них -- победа на многодневке «Тур де Франс». К велогруппе, в которой будет выступать вернувшийся в большой спорт после трехлетнего перерыва семикратный победитель «Большой петли» американец Лэнс Армстронг, сейчас приковано повышенное внимание. Корреспондент «Времени новостей» Ольга ЕРМОЛИНА побеседовала со спортивным директором «Астаны», двукратным олимпийским чемпионом Вячеславом ЕКИМОВЫМ.

-- Вячеслав, вы сейчас работаете с «Астаной», а не было ли идеи нечто подобное подыскать в России?

-- На тот момент, когда я подписывал контракт с «Астаной», в России еще не было такого проекта. Был «Тинькофф», но у меня с самого начала возникло определенное недопонимание с менеджером или хозяином команды, поэтому этот вариант я не рассматривал. Сейчас в России появилась новая профессиональная велокоманда «Катюша». Это, на мой взгляд, интересный проект. Возможно, все возможно. Я не считаю себя каким-то изгоем в России, лишним человеком здесь. Но просто на сегодняшний день у меня подписан контракт с «Астаной» до 2010 года. И, естественно, менять я ничего не собираюсь. За это время наберусь необходимого опыта. Тем более команда, в которой я работаю, ведущая в мире. Менеджеры «Астаны» -- это профессиональные знатоки. А наш главный спортивный руководитель бельгиец Йохан Брюннель -- вообще голова и гений. И тот факт, что легендарный Лэнс Армстронг вернулся в велоспорт и попал в нашу велогруппу, говорит о ее высочайшем уровне.

-- По поводу возвращения Армстронга в большой спорт было много противоречивых комментариев. Вы считаете, что это благо для команды или добавит напряженности в коллективе?

-- Я думаю, что это благо для команды, потому что Лэнс тот человек, который может сплотить вокруг себя все силы и сфокусировать движения, течения. С другой стороны, он является иконой для молодых гонщиков. И, естественно, те молодые ребята, кому представится уникальная возможность поучиться у него, потренироваться с Армстронгом, могут считать себя счастливчиками. Я сам сильно поменялся, находясь в команде с Лэнсом в «Дискавери». Поменялось все -- мое сознание, отношение к жизни, тренировкам, абсолютно все. Как человек он имеет мощное влияние на людей. У него сильная энергетика, и даже если тебя будет что-то не устраивать, ты не сможешь просто так взять и отправить его куда подальше. Почему? Потому что тебе же самому будет дороже. Не в плане того, что он начнет строить козни. Нет. Лэнс просто отвернется от тебя, и все. А если лидер отвернулся от кого-то, то это равносильно тому, что на этом гонщике поставили крест.

-- В спорте было много примеров, когда спортсмены возвращались после перерыва, после объявления о завершении карьеры, но не могли выйти на прежний уровень своего мастерства. Лэнсу по силам подняться на ту вершину, где он находился? Или его возвращение продиктовано другими мотивами и он преследует иные цели?

-- Цель у Лэнса, на мой взгляд, одна -- доказать народу или неким врагам, что все результаты, которые он показал в свое время, были достигнуты благодаря его здоровью и таланту. Лэнс возвращается в велоспорт в то время, когда все калитки закрыты и тяжело проскочить на допинге. И в таких жестких условиях он хочет соревноваться и доказать, что он самый сильный. Чтобы раз и навсегда закрыть тему недомолвок и нелицеприятных разговоров в его адрес.

-- Для него это важно -- прекратить все эти пересуды, которые посыпались вдогонку после того, как он ушел из велоспорта?

-- Понимаете, это часть его амбиций. И из спорта надо уходить всегда удовлетворенным. Если ты ушел на отрицательной ноте, то «червячок» будет точить тебя потом всю жизнь.

Если переложить эту ситуацию на меня, то я не покривлю душой, если скажу, что ушел из спорта достойно. Я выиграл золотую медаль на Олимпиаде в Сиднее, потом попытался защитить этот титул на Играх в Афинах. Что в принципе практически и получилось. И только политическая борьба не позволила мне увидеть второе «золото» на шее. Что касается моей травмы, то, конечно, это было бы отрицательным эффектом, если бы я сказал, что ухожу из спорта, потому что травмирован. Но я нашел в себе силы, вернулся, откатался еще год, прошел «Тур де Франс» и перевел эту проблему со здоровьем в положительную плоскость. Плюс мне было сделано предложение работать в профессиональной команде. А оно не каждый день поступает. Естественно, такой шанс нельзя было упускать. Я посчитал, что в тот момент для меня уже достаточно активного велоспорта, и ушел абсолютно удовлетворенным. И не жалею ни о чем. Считаю, что сделал этот шаг вовремя.

-- И после этого вас никогда не одолевало желание вернуться в велоспорт?

-- Дело тут не в желании, а в другом. Я просто работаю в профессиональной велокоманде и этим живу. С велосипеда я пересел в машину. Но накал страстей в этой машине, которая едет следом за гонщиками, такой же. Единственное, что здесь не тратишь много физических сил, зато выкладываешься эмоционально. Иными словами, завершив спортивную карьеру, я не попал в какую-то бездну или вакуум, чтобы говорить: «Я голодный и хочу вернуться». Мне достаточно велоспорта сейчас, даже выше крыши.

-- На ваш взгляд, насколько реалистичны разговоры о том, что велоспорт может быть исключен из олимпийской программы на том основании, что в случае перепроверок пекинских допинг-проб, в числе провинившихся окажутся велогонщики?

-- Если будут перепроверять допинг-пробы после Олимпиады в Пекине, то велоспорт окажется самым чистым, потому что я вам гарантирую, при той системе и том контроле, который существует сейчас у нас, проскочить на допинге просто нереально. Даже последнее поколение запрещенного «продукта», которое стимулирует кровообразование, и то научились обнаруживать, вылавливать, и спортсменов стали «выносить». И это началось еще до Олимпиады.

Но велоспорт все-таки может оказаться за скобками олимпийской программы. Правда, по другой причине. Все-таки шоссейный велоспорт хотя и является популярным, но не в мировом масштабе. Должна произойти экспансия на Америку, Азию, Австралию, Африку, чтобы шоссейные гонки стали мировым, а не европейским видом спорта. И именно такую политику сегодня проводит Международный союз велосипедистов, стремясь как можно дальше отодвинуть европейские границы. И не случайно, что про-туровские гонки будут организованы и в Китае, и в России, и в Австралии... Все это как раз и направлено на то, чтобы сохранить шоссейный велоспорт в рамках олимпийской программы.

-- Что необходимо сделать для того, чтобы велоспорт стал более популярен в России?

-- Я думаю, что в России будут набирать популярность в основном трековые гонки. Потому что трековые гонки сейчас становятся все более популярными в мире. Плюс к этому благодаря трековым гонкам можно развивать и обучать детей. А так посмотрите, что у нас творится. На дорогу не выехать. Там, где нет машин, нет дороги. Там, где есть асфальт, -- машины. Фактически у нас условий как таковых нет. Мы же не будем все время кататься по югам или проводить соревнования на Кавказе. Есть инвесторы, которые хотят прорекламировать себя, и им и всем важно, чтобы гонки проводились в центре, в Москве, Питере... А как здесь проводить? Я сам, будучи в Питере, года два по дорогам на велосипеде не езжу.

-- Для полноценного развития велоспорта сколько велотреков в идеале надо иметь в России?

-- Проблема не в количестве. Подобные центры надо строить либо в мегаполисе, либо в городах с давними велосипедными традициями, как, например, Тула. Почему бы там не построить еще один велотрек, ведь Тула -- это российская велосипедная Мекка. Если там проводятся соревнования даже на открытых треках и до сих пор собирают трибуны.

Кстати, я недавно был на открытии трека в Паневежисе. Его строил Европейский союз. Эту огромную спортивную арену ввели в строй очень быстро, за девять месяцев. И там будут проводиться и баскетбольные матчи, и велогонки, и эстрадные концерты. Обошелся этот проект не так уж и дорого -- в 37 млн евро. Что такое эта цифра для России? Надо просто захотеть.