В ночь на субботу на 93-м году жизни умерла Ольга Лепешинская. Народная артистка СССР, лауреат четырех Сталинских премий, она была образцовой советской балериной. Блестящая техника. Никакой рефлексии. Абсолютная отвага на сцене. Депутатство в Моссовете. Адская работоспособность. Значок «Ворошиловский стрелок».

Ее не хотели принимать в московское училище -- она стала брать частные уроки и все-таки прорвалась в школу. У нее не получалось фуэте -- и в часы, свободные от занятий, она подкупала сторожа и проникала в класс, рисовала на полу мелом круг и повторяла движение снова и снова, стараясь не сдвигаться за черту; сначала удавалось шесть оборотов, потом -- больше, потом... 64, и вращение стало ее коронным трюком на всю жизнь. Спортивная девушка с совсем нелебедиными линиями, выпустившись в «Щелкунчике», в Большом танцевала все на свете -- и «Лебединое озеро» в том числе. Но настоящий успех имела, конечно, в «Дон Кихоте», в «Красном маке», в «Пламени Парижа»; добрым же словом должна быть помянута прежде всего за работу во фронтовых бригадах.

Дебют был в 1941-м под Можайском -- группа артистов Большого выступала для защитников Москвы в разрушенной церкви. И потом -- через всю войну, до Варшавы, где она танцевала в День Победы: на грузовиках, на камнях, на мостовой; лишь выкидывала балетные туфли после каждого выступления, потому как галька пробивала их насквозь. Она и в мирной жизни была к себе жестока -- уже после войны, на спектакле «Красный мак», сломав ногу в трех местах, сумела добраться до положенного ей по роли паланкина и удалилась со сцены в предписанный сюжетом момент, изящно взмахнув рукой и лишь за кулисами позволив себе потерять сознание от боли; публика поняла, что что-то не так, лишь когда после антракта на сцену вышла другая балерина. После той травмы восстановилась, но тут начались проблемы со зрением; пришла пора уйти со сцены, начать педагогическую работу.

Глаза отказали в 1962-м, в момент похорон мужа, генерала армии Алексея Антонова, когда гроб опускали у Кремлевской стены. Этот, третий по счету, брак балерины был не очень долгим -- шесть лет, но, кажется, самым счастливым. До войны она три года была замужем за кинорежиссером Ильей Траубергом, затем стала спутницей жизни генерала-лейтенанта МГБ Леонида Райхмана на тринадцать лет. Понятно, что этот брак отразился на отношении к балерине в театре: супругу ближайшего сотрудника Берии обижать не стоило. В 1951-м Райхмана арестовали по делу о «сионистском заговоре в МГБ»; в 1953-м освободили, реабилитировали и снова арестовали уже за реальные, а не вымышленные дела. Через три года выпустили, но к жене он не вернулся; и тогда в ее жизни появился Антонов.

Антонов был начальником штаба Объединенных вооруженных сил Варшавского договора, и вдова будто переняла у него круг влияния: на десять лет ее жизнь оказалась связана с ГДР, она создавала балет берлинской «Комише опер». Много преподавала и после того, не меньше увлекалась общественной деятельностью (началось все еще в 30-е, с комсомола). Долгие годы руководила оргкомитетом московских международных балетных конкурсов и до последних лет активно интересовалась жизнью Большого театра, не уставая требовать от сегодняшних артистов той же самоотдачи, что была у нее самой. Стоило взглянуть на ее военные пленки, чтобы понять: она безусловно имеет на это право.