Всенародно любимая сказка Леонида Филатова о простоватом стрельце Федоте, его находчивой подруге Марусе, злом Царе и глупом Генерале увидела свет, страшно сказать, еще в 1986 году в журнале «Юность». Стихи из нее закрепились в повседневной речи, а сама сказка стала гвоздем репертуара школьных театров и пережила несколько экранизаций. Надо признать, режиссерам с трудом удавалось подлаживать ядовитую, хотя, без сомнения, остроумную, перестроечную сатиру под язык экрана. Самой успешной попыткой донести текст до телезрителя стал фильм 1988 года, выполненный в довольно минималистской манере. Там в условных «старорусских» декорациях Филатов, одетый в белоснежный костюм, один начитывал всю сказку. Этот то ли моноспектакль, то ли зафиксированный на пленку литературный вечер обрел статус канона, любые попытки «обогатить» литературную основу визуальным рядом оказывались, мягко говоря, спорными.

Обе полнометражные экранизации «Сказа» -- игровую и анимационную -- изготовила петербургская студия «СТВ». Зная это, мультик, который сейчас выходит на экраны (режиссер Людмила Стеблянко), можно назвать попыткой реабилитации. Дело в том, что «Сказ про Федота-стрельца» (2001) был удивительным упражнением отечественной режиссуры в трэше. Начинался он сходкой бомжей-мутантов, представляющих всю историю как плод токсического делирия. Помимо киберклошаров на экране появлялись летающие евреи, клоуны, явно заимствованные из передачи «Маски-шоу», а текст актеры порой даже пели. Ни один находящийся в здравом уме критик не написал позитивного отклика на тот фильм, хотя некоторые из текстов были весьма эмоциональны. Боюсь, что большинство рецензий на мультипликационную версию «Федота» будет и того лишено. Потому что, несмотря на ловкую мастеровитость, с которой сделан мультик, ничего, кроме зевоты, он, увы, не вызывает.

Основная проблема в том, что, пытаясь хоть как-то разрядить трюками плотный, но довольно короткий текст, авторы фильма создают два совершенно независимых друг от друга смысловых поля. В одном звучит филатовская сказка, рисованные фигурки стараются попасть в ритм стиха; в другом те же персонажи, заполняя пространство между сюжетными точками, потешно топают из одного угла экрана в другой, что-то носят и зачем-то перемигиваются. Поля эти не имеют никакого отношения друг к другу. Вставные номера гораздо уместнее смотрелись бы в коротком фестивальном фильме, с которыми у «Федота» очевидное родство, тем более что и техника, в которой он сделан, не конвейерная -- перекладка. Но именно из-за нестыковок между знакомым текстом, непривычной техникой и явным замахом не только на большую кассу, но и на место в истории фильм оставляет впечатление эмоциональной пустоты. Ведь для тех, кто готов любоваться на движущиеся, как в «Ежике в тумане», отдельно друг от друга части тел персонажей, будут непонятны шутки про «Зенит» и сериал «Участок», на которые сделана ставка. А те, кто готов посмеяться над тем, как Сергей Безруков, озвучивающий Федота, исполняет здесь свою песню «Березы», вряд ли готовы считывать цитаты на живопись Арчимбольдо и старые мультики «Арменфильма». Получается, что фильм сделан для внутреннего потребления, для своих же коллег-аниматоров. Не особо обращая внимание на сюжет, они могут часами спорить, например, откуда «растет» яркая аляповатая фактура хитруковского Винни-Пуха: из живописи Шагала или из детсадовских рисунков. В «Федоте» же корни видны с первого взгляда -- лубок, налаченный до гламурного блеска.