Амстердамский IDFA -- самый крупный фестиваль неигрового кино, его называют «документальным Канном». На фоне российского документального кинопроизводства и телепоказа ситуация на Западе выглядит, как практика инопланетян. Продюсеры, режиссеры, прокатчики борются за десакрализацию всего: частных человеческих поступков, государственных институтов, политических акций, глобальных социальных механизмов -- за то, чтобы мир был открытым и понятным. Поскольку эта внятность будет работать на его, мира, безопасность. Потому и умножается документальное кинопроизводство, а все больше крупных прокатчиков им интересуется.

В главный конкурс фестиваля входили эпические полотна, анализирующие предпосылки и следствия глобального финансового кризиса, и фильмы, исследующие возможности преодоления гуманитарных катастроф. Скрытые хитросплетения политических махинаций чаще раскрываются не через аналитику, а через личный опыт героев и режиссеров фильмов. Так, ударным событием питчинга (в рамках фестиваля проходит главный в Европе конкурс на финансирование документальных фильмов) стал проект Марка Хендерсона: режиссер хочет найти в Бразилии группу марксистов-партизан, пять лет назад захвативших в плен заложников, и самого Хендерсона в том числе. «Возможно, это будет фильм о прощении. Может быть, о мести. Я не знаю и не узнаю, пока не окажусь там, где я был в плену».

В программе фестиваля ключевым стал фильм «Получите удовольствие от нищеты. Эпизод 3». Голландский художник Ренцо Мартенс отправился в Конго, дабы понять, как западные СМИ и миротворческие организации обслуживают и одновременно воссоздают «индустрию нищеты». Мартенс предпринимает провокативную акцию -- объясняет местным фотографам, как получать доход от изображений собственной бедности. От той натуры, на которой пасутся фотографы, фильммейкеры и журналисты Европы и Америки. На школьной доске, вывешенной в джунглях, методично и меланхолично Мартенс показывает, сколько зарабатывает фотокорреспондент на съемках конголезских ужасов. И предлагает местным фотографам вместо свадебных фотоальбомов, которые им приносят около 50 евро в год, снимать страдающих от голода детей, изнасилованных женщин, разруху. То есть цивилизационную драму, за впечатляющими видами которой охотятся западные массмедиа. Мартенс установил неоновую вывеску со слоганом «Получите удовольствие от бедности» и стал ждать скандала. Западные журналисты приняли удар равнодушно. Местных же наставления Мартенса к финансовому прорыву не привели -- у них не оказалось выхода на рынок. За приличные деньги фотографии покупают только у аккредитованных журналистов. Так устроен мир. Вот и нарисовалась идея фестиваля: подвергнуть критике и ревизии методологию документалистики.

Потом появился Питер Гринуэй. Он показал детектив о рембрандтовском «Ночном дозоре» -- «Рембрандт: Обвиняю». Сам Гринуэй играет роль следователя, который внедряется в закулисье знаменитого полотна, дабы выявить там обстоятельства убийства -- реально происшедшего и зашифрованного художником. Фильм сделан в технике компьютерного видеоколлажа с реконструкциями в стиле «высокого Гринуэя». Культовый англичанин приехал в Амстердам, чтобы поговорить о гибели киноязыка. Он прочитал велеречиво эмоциональную лекцию о том, что «документальное кино погрязло в чеховщине, в прямом фиксировании повседневности, в изобразительных решениях, которые вызывают скуку». «Посмотрите канал CNN -- за пять минут репортажа вы увидите вихрь новых приемов! Парадокс или закономерность, но визуальный язык, прорывы в нем на самом деле теперь стоят дороже информации! Если режиссеры не будут придумывать новые киноязыки, они уничтожат это искусство своими руками», -- продолжил Гринуэй, закидывая на плечо ярко-розовый шарф жестом театральной звезды.

Лучшим в главном конкурсе имени Ивенса был назван фильм «Бирма. Репортаж из закрытой страны», режиссер которого, норвежец Андерс Остергаард, отказался от экзистенциальных затей в пользу прямого репортажа. Формулировка -- за «душераздирающее напоминание о силе и бессилии образов». Режиссер предполагал снимать в Бирме очередное исследование о судьбах планеты, но оказался там во время восстания буддистских монахов против военной хунты. Решил: не время заниматься абстракциями. Сам полез с камерой на баррикады. И собрал страшные материалы тридцати тайно работавших местных репортеров.

Были представлены и радикальные стилистические поиски. Известный израильский документалист Ави Маграби снял фильм о том, станет ли солдат срочной службы трактовать себя как убийцу, в жанре мюзикла. Работая над картиной «Z32», в своей квартире режиссер разместил камерный оркестр и под его аккомпанемент исполнил свои рок-баллады. В них комментарии к высказываниям героя, комментарии жены режиссера по поводу этой затеи, размышления о том, чем история закончится для съемочной группы, оркестра, героя. Если учесть, что бывший солдат и его подружка согласились участвовать в фильме при условии, что их лица будут скрыты компьютерными масками, то зрелище оказалось смесью мрачного хоррора и сарказма в духе Вуди Аллена. Запел на документальном экране не один Маграби -- в финалисты вышла эпическая картина Анджея Фидука «История Юдока», рассказывающая о жертвах концентрационных лагерей в Северной Корее. Герой фильма -- театральный режиссер, сбежавший из тоталитарного ада тринадцать лет назад, теперь ставит мюзикл о прошлом.

Главную награду второго по значимости конкурса получил фильм, снятый в России и о России, -- «Борис Рыжий» Алены ван дер Хорст. В фильме рассказано о поэте Борисе Рыжем, который родился в Свердловске и покончил с собой в двадцать семь лет в Екатеринбурге. Уральский Джеймс Дин -- таким видит поэта немецкий режиссер. Воспоминания его вдовы, друзей, знакомых перемежаются замедленными черно-белыми эпизодами, в которых хмуро течет «страшная русская жизнь». Злые взгляды горожан, грубые жесты, тоска тяжести выживания. Или «движущийся натюрморт» -- в кадре только детская рука и в ней игрушка-автомат. Жюри и публику фильм зацепил. Самой интригующей для западного уха была фраза случайной старушки на улице, обращенная к съемочной группе: «Ходят-ходят, грязь таскают, а сами не убирают...»

Российские работы наград не стяжали, хотя на фестивале были. На смотре короткометражек показали фильм "Без слов" Владимира Головнева -- о «высокой алкоголической духовке» жителей сибирской деревеньки Окунево, которая волей обстоятельств оказалась перекрестком разных конфессий. В программе ParaDocs представили «Как стать стервой» Алины Рудницкой, репортаж с психоаналитических занятий, на которых дам разных возрастов и социальных групп учат соблазнять состоятельных мужчин. В программе «Отражения реальности. Мастера» прошла картина Виталия Манского «Девственность» -- о юных провинциалках, выставляющих на рынок недефлорированные части своих души и тела. Режиссер строит глобальную метафору нашей реальности -- «все на продажу».