Министерство культуры и студия «Мосфильм» этой картиной очень гордятся. Настолько, что собирались показать ее Владимиру Путину во время предполагавшегося его визита на киностудию, -- с тем, чтобы продемонстрировать президенту возможности модернизированного производства. Картина снята на государственные деньги -- не слишком большие (в разных источниках называли примерно 800 тысяч долларов) -- и является настоящим госзаказом.

Как рассказывал Карен Шахназаров -- автор идеи постановки и генеральный продюсер фильма, одна из причин появления фильма заключалась в громадном количестве военной техники времен Великой Отечественной, сохранившейся на «Мосфильме». Эту уникальную коллекцию просто грех было не использовать. К тому же, говорят на киностудии, фильмов об Отечественной войне в России не снимали десять лет («В августе 44-го» снимали в Белоруссии). А повесть Эммануила Казакевича «Звезда» (1946) считается подходящей для экранизации еще с начала пятидесятых, когда снятая по ней на «Ленфильме» режиссером Александром Ивановым картина с большим успехом шла в кинотеатрах.

Оставалось найти постановщика. Выбрали Николая Лебедева, относительно молодого (1966 года рождения) режиссера, чье имя стало известно после дебюта со «Змеиным источником» -- первым отечественным триллером, сделанным в рамках проекта малобюджетного кино на студии им. Горького. Второй картиной Лебедева был другой триллер -- «Поклонник», снятый на «НТВ-Профит». Этими двумя фильмами Лебедев зарекомендовал себя как грамотный профессионал, умеющий манипулировать зрительскими реакциями и держать публику в напряжении. Это как раз те качества, что нужны для нового типа военных фильмов.

Последнее время фильмы о второй мировой войне -- «Спасение рядового Райна», «Враг у ворот», «Перл Харбор» -- в первую очередь воспринимаются как повод для приключенческого, а не исторического кино. Технические возможности нового кинематографа позволяют с невиданной прежде откровенностью показать взрывы, артобстрелы, раны, танковые и воздушные атаки. При этом никаких новых поворотов в представлениях о войне -- с исторической, социальной или психологической позиций -- в современной массовой культуре не появилось. В сущности битвы с космическими монстрами мало чем отличаются от битв с земными противниками, последние лишь менее выразительны и требуют особого искусства, чтобы производить нужное впечатление.

Так что именно Николай Лебедев лучше остальных подходил на роль нашего российского Спилберга, и его мастерство было призвано вдохнуть новый драйв в старые меха военных приключений.

Естественно, экранизация была сделана заново. Повесть Казакевича рассказывает об одном небольшом эпизоде на Западном фронте во время общего наступления советских войск. Отряд военных разведчиков уходит в расположение немецких частей, передает сведения о готовящемся контр-наступлении и пропадает. Лишь влюбленная радистка Катя все ждет позывных «Звезды» в напрасной надежде на возвращение лейтенанта Травкина. Большая часть этой маленькой повести посвящена описаниям состояния человека на войне, нервного напряжения, быта и психологии предфронтового ожидания: «Начинается сравнительно тихая жизнь, мокрая жизнь, жизнь липкая, дрянная, земляная, но все-таки жизнь. А когда подходит ближе полевая почта и накопившиеся за месяц наступления письма целыми пачками доходят до продрогших солдатских рук, это уже почти счастливая жизнь«.

Для нового фильма интересно не это. Вся предыстория, длинная экспозиция, знакомящая с укладом, отношениями, характерами, опущена. Зато заново написаны боевые эпизоды -- практически по очень скупой канве повести богато расшита история «настоящего рейда». Николай Лебедев рассказывал, что почувствовал материал после того, как придумал сцену в грузовике. У Казакевича разведчики прячутся среди мешков с мукой, а в это время в кузов запрыгивают немцы, но не замечают солдат. Лебедев же сочинил целую сцену, в которой немецкий офицер случайно увидел отражение разведчика в ветровом стекле, завязалась драка -- но тут начинается воздушный налет, и в огне и взрывах преследование прерывается. Задача сценария, написанного самим Лебедевым вместе со сценаристом Евгением Григорьевым и Александром Бородянским, в том и заключалась, чтобы усилить и укрупнить все происходящее. Герои фильма не растворяются в лесах, окруженных патрулями, а сгорают в пылающем овине, отбиваясь не от двадцати, а скорее уж от двухсот противников. Их путь на немецкие позиции проложен буквально в двух шагах от немецких часовых, и потому каждую секунду они балансируют на грани смертельной опасности. То, что Казакевич описывает как привычный и будничный труд, в фильме представлено как бег по лезвию бритвы -- захватывающе напряженный, рисковый и безнадежный.

«Звезда» -- картина, сделанная культурно и тщательно, что сегодня в отечестве встречается крайне редко и производит очень хорошее впечатление. Лебедев не халтурит, не отмахивается от подробностей, у него все взаимосвязано и продумано. Другое дело, что все вместе скорее напоминает компьютерную игру -- из-за отсутствия чувства цели. Лебедев говорит о своих персонажах: «Война застала этих ребят врасплох, но когда судьба поставила их перед необходимостью встать на защиту своего Отечества, они проявили невиданный героизм и мужество, колоссальное самопожертвование. Юность, любовь, саму жизнь -- все они отдали за свою страну, за нас с вами. Они были чистыми, светлыми людьми, идеалистами и романтиками, а фильм «Звезда» -- реквием их памяти». И он делает это вполне искренне. Но пафосная риторика сегодня не подкреплена культурным мифом. Ее недостаточно для самоидентификации с героями, отчего они вызывают куда меньше сочувствия и любви, чем их литературные предшественники. Все-таки делать мейнстримное кино в одиночку невозможно -- а редкие у нас его первые ласточки погоды до сих пор не сделали. Не случайно Алексей Балабанов, снимая свои войны, опирается на рок-музыку, в буквальном смысле как на почву. Для фильма «Звезда», кстати, музыку написал Алексей Рыбников -- хороший композитор, но не «орел». Вот и получается -- кино добротное, но не культовое, не живое. Почти как настоящее, но все-таки не доходящее «до печенок».

В финале повести, когда становится ясно, что группа Травкина никогда уже не вернется, рассказывается: «Как-то поздно вечером в блиндаж зашел Бугорков. Он принес письмо Травкину от матери, только что полученное с почты. Мать писала о том, что она нашла красную общую тетрадь по физике, его любимому предмету. Она сохранит эту тетрадь. Когда он будет поступать в вуз, тетрадь ему очень пригодится. Действительно, это образцовая тетрадь. Собственно говоря, ее можно было бы издать как учебник -- с такой точностью и чувством меры записано все по разделам электричества и теплоты. У него явная склонность к научной работе, что ей очень приятно. Кстати, помнит ли он о том остроумном водяном двигателе, который он придумал двенадцатилетним мальчиком? Она нашла эти чертежи и много смеялась с тетей Клавой над ними.

Прочитав письмо, Бугорков склонился над рацией, заплакал и сказал:

-- Скорей бы войне конец... Нет, не устал. Я не говорю, что устал. Но просто пора, чтобы людей перестали убивать«.

Собственно, Казакевич писал об этом. Лебедев снимает кино про то, что когда смерть идет за человеком по пятам, это страшно щекочет нервы. Нервы действительно щекочет.