Новый президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров обещал создать в республике Общественный совет по правам человека, который будет в том числе заниматься поиском людей, пропавших без вести. По данным различных правозащитных организаций, за последние годы в Ингушетии исчезло от 300 до 1000 человек, что не так уж мало для республики с населением около 400 тысяч.

Идея Общественного совета возникла еще на прошлой неделе на встрече Юнус-Бека Евкурова с правозащитниками и получила развитие в минувший понедельник, когда президент принимал родственников пропавших. «Я не могу принять вас всех, но проблемами поиска, установления судьбы каждого пропавшего человека будет заниматься создаваемый мною Общественный совет по правам человека при президенте республики», -- обнадежил глава региона делегацию потерпевших.

Дело в том, что костяк так называемой ингушской оппозиции, в течение года бескомпромиссно добивавшейся отставки прежнего президента Мурата Зязикова, составляли именно люди, лишившиеся своих родственников, как полагают, в результате задержаний федеральными силовыми структурами, никем не оформлявшихся в процессуальном порядке. Если за митингами и акциями оппозиции и стояли некоторые политики и бизнесмены, обиженные на режим, по тем или иным причинам отказавшиеся с ними сотрудничать, то они едва ли смогли сделать что-либо, если бы не реальная протестная энергия осиротевших семей. Все публичные лидеры оппозиции последнего времени, например Макшарип Аушев, приобрели известность и признание в поисках и более или менее успешной борьбе за освобождение своих безосновательно задержанных родственников. Очевидно, что контакт с потерпевшими был точно такой же необходимой мерой для стабилизации в регионе, как и совершенные г-ном Евкуровым кадровые перестановки.

Ноябрь -- первый месяц президентства Юнус-Бека Евкурова -- не стал месяцем спокойствия: тревожные милицейские сводки об обстрелах, подрывах и диверсиях приходили из Ингушетии практически каждый день. Но ситуация в республике до назначения г-на Евкурова складывалась таким образом, что помимо воюющих боевиков, составляющих абсолютное меньшинство, противниками власти становилась уже значительная часть гражданского населения, изначально не имевшая никакого отношения к вооруженному джихаду и даже склонная осуждать соплеменников, идущих по этому пути.

Для боевиков по большому счету все равно, кто у власти -- они в принципе считают неправомерной российскую систему власти в регионе. Поэтому меры, принимаемые новой администрацией, адресованы не им, а как раз широкой общественности. Пока, видимо, преждевременно делать выводы об успехах или провале Юнус-Бека Евкурова, но уже можно сказать, что накал протестных настроений довольно заметно снижен. Если эта тенденция сохранится, опосредованно она может отразиться и на непримиримом подполье: когда большинство населения лояльно по отношению к властям, база поддержки экстремистов автоматически становится меньше.

Общественный совет по правам человека в Ингушетии не первый проект такого рода на Северном Кавказе. В 2005 году новый президент Кабардино-Балкарии Арсен Каноков, вынужденный успокаивать общественное мнение после налета боевиков на Нальчик 13--14 октября 2005 года, также объявил о создании аналогичного общественного совета при МВД. Изначально перед ним стояла задача образовать площадку для диалога между властями и мусульманами, которые не склонны признавать официальное духовное управление, считая его слишком зависимым от светских властей, но в то же время не стремятся к борьбе против государства с оружием в руках. Общественный совет при МВД КБР формально продолжает существовать, но диалог, как его представляли вначале, к сожалению, не сложился -- хотя на первых порах само появление консультативного органа в милиции, которая до этого исключительно «прессовала» верующих, принесло определенное облегчение социально-политической обстановки.

Кроме создания Общественного совета президент Ингушетии обещал принять еще ряд мер, направленных на стабилизацию обстановки. Он полагает, что необходимо упразднить временные управления внутренних дел, которые фактически превращают территорию Ингушетии в зону необъявленного чрезвычайного положения, увеличить численность местной милиции и добиться того, чтобы подразделения федеральных спецструктур работали в республике на постоянной основе, а не въезжали туда на несколько часов с территории соседних регионов -- преимущественно Северной Осетии, с которой у Ингушетии весьма специфические отношения в связи с последствиями осетино-ингушского конфликта 1992 года по поводу земель Пригородного района. Г-н Евкуров, к слову, посетил на днях один из немногих сохранившихся городков беженцев из Пригородного района в Назрани, пообещав содействовать их возвращению домой и как минимум улучшению жилищных условий.