Известный польский писатель, специалист по молекулярной биологии и автор международного бестселлера «Одиночество в Сети» Януш Вишневский специально прилетел в Москву, чтобы в рамках ярмарки Non/fiction представить новый сборник рассказов «Постель». С этой книгой, вышедшей в издательстве «Азбука» большим для сегодняшних изданий тиражом в 90 тыс. экземпляров, связан своего рода эксперимент: она будет продаваться не только в книжных магазинах, но и в салонах «Евросеть». О том, как трудно быть автором бестселлера, как жить двойной жизнью и заниматься коллективным творчеством, Януш ВИШНЕВСКИЙ рассказал нашему корреспонденту.

-- В ваших романах очень часто умирают. Не слишком ли много вы давите на болевые точки и жалость читателя?

-- В этом меня часто упрекают польские критики. В том, что я на трехстах страницах умудряюсь уместить триста трагедий.

-- У вас такое мировосприятие или это способ воздействия? Все-таки в обыденной жизни смерть не является чем-то ежедневным...

-- Безусловно, я отделяю мир литературы от обычной жизни. Люди читают мои книги на протяжении нескольких дней или недель, и им кажется, что там все время кто-то умирает. Но если они взглянут на то, какой долгий период времени развивается сюжет, то поймут, что смерть происходит не так уж часто. У меня умирают реже, чем в обычной жизни. Просто меня интересует человеческая грусть. Потому что это чувство, которое можно переживать неограниченным количеством способов.

-- Но то, с чем человек борется в повседневности, это скорее скука, чем грусть.

-- Я перестал скучать, когда мне исполнилось три года.

-- Я вам не верю.

-- Со скукой у меня нет проблем, правда. А вот с грустью есть. А поскольку это мои книги, то я пишу в них о том, что меня интересует. Я в этом смысле большой эгоист. Жизнь очень грустная штука. В ней есть только редкие пики счастья.

-- Скорее ткань повседневности имеет отношение к меланхолии...

-- Я употребил слово «грусть», но это может быть и «меланхолия». Отсутствие радости во всех его проявлениях. Я писал «Одиночество в Сети», когда мне было очень грустно. Таким образом я боролся с собственной депрессией. Когда люди читают о грусти, которая больше, чем их собственная, им становится легче. В этом смысле я написал очень оптимистическую книгу.

-- А как читатели восприняли ваш второй роман «Повторение судьбы», который был выдержан в более традиционной форме?

-- Очень трудно написать второй роман после столь успешного дебюта. У меня на лбу уже клеймо стоит -- «Одиночество в Сети». В Польше уже не пишут «Януш Вишневский», а пишут «автор «Одиночества в Сети». А для меня «Одиночество» -- это ХIХ век моей биографии. Эту книгу я написал в 1998-м году, а вышла она в 2001-м. Она должна была, как радиоактивный элемент, уже все из себя отдать. А о ней все говорят и говорят, хотя у меня есть другие книги. Я не жалуюсь, просто меня это иногда расстраивает...

-- А понравилась ли вам экранизация вашего романа, снятая режиссером Адамеком?

-- В этом фильме не получилось передать то, чем тронул людей роман. Там играли прекрасные актеры, была написана отличная музыка, создана замечательная картинка, но он не вызвал сопереживания... Это вообще очень трудно -- переводить слова на язык образов. Но вот в России сейчас задумали нечто еще более трудное. В питерском театре «Балтийский дом» ставят спектакль «Одиночество в Сети». Пока что я не могу себе это даже представить, я только буду встречаться с директором театра и режиссером (для постановки театр пригласил польского режиссера Генриха Барановского, премьера назначена на 14 февраля. -- Ред.). Но верю, что русские в театре могут все (смеется).

-- К вопросу о других ваших книгах. Меня интересует повесть «Мартина», которая вышла у нас совсем недавно. Каким образом вы использовали в ней чужие тексты, взятые из Сети?

-- В Польше «Мартина» была интернет-проектом, тем, что называется литернет. Эту книгу делали многие люди. Мы встречались на форуме в Сети и обсуждали, что нам писать. Люди присылали мне свои фрагменты, я их читал, выбирал и создавал из них нечто целое.

-- Там за определенным участником проекта был закреплен определенный персонаж? Как вы модерировали создание текста?

-- Я написал основную сюжетную историю. Потом другие люди дополняли ее подробностями, которые могли бы произойти с героями в будущем. Я из этого выбирал что-то. При этом будущее меняло какие-то события в прошлом. Таким образом, я три раза переписывал эту историю заново. В итоге я просто написал слово «конец», чтобы как-то замкнуть этот сюжет. Примерно тысяча людей участвовала в этом проекте -- своими текстами, размышлениями, критикой.

-- Мне показалось, что это очень перспективная и интересная идея.

-- Это была затея польского студенческого портала. Подобная форма существует только благодаря Интернету, где можно активно и оперативно коммуницировать. Но при этом я все равно считаю, что настоящая книга должна происходить из головы одного автора. А это был всего лишь проект, в котором я принимал участие.

-- В «Одиночестве в Сети» было много размышлений, связанных с вашей научной деятельностью. В последующих книгах этих научно-лирических отступлений становилось все меньше. Почему?

-- Научная составляющая не очень подходила для рассказов из сборника «Любовницы». Но если вы обратитесь к «Повторению судьбы», то там тоже очень много науки. Нужно ведь еще соблюсти правильные пропорции, чтобы не утомить читателя. Потому что рассказать доступно о сложных научных проблемах так, чтобы это было интересно и уместно, крайне сложно...

-- Но у вас как раз это хорошо получается...

-- Одна женщина написала мне, что, когда встречает научные вставки в книгах, она их обычно пропускает. А вот в моих романах она даже не заметила, где начинаются научные вставки, и с удовольствием прочитала их. Мне было приятно.

-- В связи с вашим сборником «Постель» я хотела спросить, когда вы пишите от лица женщин и при этом речь идет о женской чувственности, откуда вы берете этот опыт?

-- (Смеется.) Вы сегодня уже четвертая об этом спрашиваете. Во-первых, я прочитал практически все, что написано о психологии женщин на польском, английском и немецком. Я всегда тщательно готовлюсь к каждому своему проекту, в том числе и к проекту под названием «Женщина». Во-вторых, я очень люблю разговаривать с женщинами. Я их не просто слушаю, а в них вслушиваюсь. И потом, у меня есть две взрослые дочери, которые выдают мне много женских тайн. А если говорить совсем честно, то я не знаю, откуда я все это знаю... (Смеется.) Возможно, это некоторая способность к сопереживанию. О том, что я при этом остаюсь самым обыкновенным мужчиной, свидетельствует уровень тестостерона в моей крови (смеется).

-- С какой целью в новый сборник рассказов вмонтировано ваше сетевое интервью?

-- Это была идея издательства «Азбука». Моим издателям показалось, что это интервью позволит иначе взглянуть на смысл некоторых историй. По-польски эта книга вообще еще не выходила, она впервые издана в России -- и это удивительно. Возможно, полякам даже придется купить права на ее издание у русских издателей.

-- Эти рассказы писались специально для этой книги?

-- Нет, они выходили по отдельности в разное время -- в журналах и альманахах. К примеру, рассказ «Тест» вошел в сборник под названием «Десять раз о любви», в котором принимали участие еще десять авторов. А рассказ «День рождения» был написан для антологии современной польской прозы. «Азбука» все эти вещи собрала, отредактировала, и в итоге получилось нечто цельное.

-- А когда наконец появится ваш третий роман?

-- В следующем году он, надеюсь, выйдет в издательстве АСТ и будет называться «Бикини».

-- Где еще ваши книги так же популярны, как в Польше и России?

-- В Хорватии, Румынии, во Вьетнаме, как ни странно. А вот в Германии, в которой я давно живу и работаю, переводов моих книг пока нет. И меня это радует. Потому что немцы воспринимают меня только как ученого. И это дает мне возможность жить двойной жизнью.