Евразийский экономический форум (один из региональных саммитов, проводимых ежегодно всемирным Давосским экономическим форумом в разных частях мира), который завершился вчера в Алма-Ате, очевидно, должен был закрепить статус Казахстана как неформального центра Евразии. Отчасти так и случилось. Причина явного интереса зарубежных инвесторов к этой стране очевидна: она вошла в мировую десятку по разведанным запасам нефти. Впрочем, подобный интерес распространяется и на весь регион, включая насыщенный запасами углеводородов каспийский бассейн.

Тема алма-атинского саммита -- «Обеспечение экономического роста в неустойчивые времена». Эти «времена» наступили здесь не вчера, а продолжаются уже второй десяток лет. (Кстати, именно в Алма-Ате они формально начали свой отсчет, на одном из зданий в центре города висит мемориальная доска в память исторического заседания лидеров советских республик, на котором в декабре 1991-го было учреждено СНГ.) Теперь же, после 11 сентября прошлого года и последовавших за ним событий, многие как в Центральной Азии, так и за ее пределами склонны считать, что на смену этим временам идет «период стабильности». Военное присутствие стран западной коалиции -- неизвестно, насколько долгое, -- воспринимается как залог неизбежной экономической интервенции, обеспеченной кредитами и различной помощью. С другой стороны, часть западной финансовой и экономической элиты тоже питает большие надежды на льготы и преференции со стороны местных властей -- благодарность за спасение от угрозы расползания афганского хаоса на свою территорию. Такие надежды сопровождаются призывами к лидерам региона начать наконец проведение либеральных экономических реформ.

К примеру, Казухико Кагучи, директор ЕБРР по Узбекистану, Туркмении и Таджикистану, анализируя на саммите экономическую ситуацию в Узбекистане, напомнил недавнее высказывание президента Ислама Каримова: «Поскольку больше не существует идущей из Афганистана угрозы терроризма, она не может теперь служить предлогом для откладывания реформ». Г-н Кагучи и его западные коллеги много говорили о необходимости введения наконец полной конвертации иностранной валюты в Узбекистане. Но представитель Ташкента уклонился от обещаний: «Узбекская модель развития не предполагает резких шагов в экономике, что уберегло нас от шоковых последствий, подобных тем, что произошли в некоторых странах СНГ».

Вообще многие дискуссии на алма-атинском форуме сводились к обсуждению вечной дилеммы, какой путь развития предпочтительнее для стран Центральной Азии: китайский, с жесткой, фактически авторитарной системой управления, обеспечивающей, однако, стабильность, либо демократический, примером которого в регионе еще недавно считались Киргизия и Казахстан. Часть казахстанских и киргизских участников форума с такой постановкой вопроса категорически не согласились. Они доказывали, что режимы в их странах имеют только некоторые внешние признаки демократии, по сути же вполне авторитарные. Доказательств тому приводилось множество, из самых последних -- недавние кровопролитные события в Киргизии, преследования лидеров оппозиции в Казахстане. Некоторые свидетельства тому могли обнаружить и сами участники алма-атинского саммита буквально в часы его открытия. Полиция задержала больше десятка активистов оппозиции, пытавшихся в нескольких сотнях метров от места проведения форума провести пикет в знак протеста против недавнего ареста своих лидеров. Почти сутки они просидели в заключении, а потом подверглись суду за «нахождение на площади, что могло помешать проведению саммита».

Так стали ли «неустойчивые времена» более стабильными после 11 сентября? Положительного ответа на этот вопрос алма-атинский форум не дал. Напротив, он породил новые сомнения относительно того, не станет ли присутствие Запада в регионе «крышей» для нового авторитаризма. Примечательное заявление сделал вчера советник президента Казахстана г-н Ертысбаев: «Иностранным инвесторам все равно, куда вкладывать деньги -- в диктатуру или в демократию». Поскольку никто из присутствовавших на форуме инвесторов не стал защищать свою приверженность демократии, то можно предположить, что консенсус между ними найден: китайская модель предпочтительнее.