-- Насколько изменилась ныне подготовка к игре на высшем уровне?

-- Жизнь шахматиста сейчас невероятно ускорилась. Помнится, читал, как готовился к матчам Михаил Ботвинник. Посмотрел со своим секундантом Вячеславом Рагозиным последние партии два часа, погулял два часа, поужинали и еще полчаса поработали над шахматами.

Сейчас это смешно выглядит. Работы очень много, пять секундантов присылают свои анализы по Интернету, я должен это проверять и отослать им свои соображения. Объем работы такой, что пришлось решиться на сокращение числа секундантов, чтобы было легче разобраться с огромным количеством материала.

-- Была ли хорошей подготовка к матчу?

-- Готовился я добротно, замечательно себя чувствовал, решал этюды и тесты на расчет вариантов. Все делал вроде отлично, но в начале матча форма оказалась безнадежной. Начал ее улучшать, но матч был слишком коротким -- надеюсь, что в Дрездене на Олимпиаде буду играть хорошо. Может быть, я взял на себя слишком много обязанностей как бы шефа тренерской группы и не смог объективно смотреть на некоторые вещи. Я должен подумать, что было неправильно сделано при подготовке, а затем решить, как мне играть дальше, как поменять мою игру, чтобы играть более агрессивно. Но я хочу и дальше играть в шахматы, потому что я их люблю в отличие от некоторых других гроссмейстеров из числа ведущих.

-- Какие вольности в режиме можете себе позволить?

-- Я бросил курить год назад -- это мы сделали вместе с женой. Мы и раньше бросали порознь, но это долго не длилось. Из напитков употребляю французское красное вино -- я ведь живу в Париже!

-- Есть ли планы дальше бороться за мировую корону?

-- Я не понимаю системы! Посмотрим дальше. Думаю, что ее еще поменяют не раз. Пока играю на Олимпиаде в Дрездене, затем хочу сыграть в Линаресе. Там надо показать результаты, тем более что на Олимпиаде все может произойти -- очень опасны китайцы. Понятно, наша команда все же фаворит, но не такой, как раньше.