На следующей неделе в Международном уголовном трибунале по бывшей Югославии в Гааге возобновятся слушания по делу бывшего лидера боснийских сербов Радована Караджича. Нынешний председатель президиума Боснии и Герцеговины мусульманин Харис Силайджич уже заявил, что обвинительный приговор Караджичу будет означать конец Республики Сербской, так как якобы засвидетельствует, что она возникла в результате геноцида и «этнических чисток». О том, насколько прочны позиции Республики Сербской, «Времени новостей» рассказал в ее столице Баня-Лука председатель правительства 49-летний Милорад ДОДИК. Он также является лидером правящей в республике партии «Союз независимых социал-демократов», которая вчера была объявлена победителем на прошедших 5 октября муниципальных выборах в Республике Сербской.

-- Республика Сербская была и остается частью Боснии и Герцеговины. Это гарантирует Дейтонское мирное соглашение 1995 года. (Так названо потому, что переговоры об этом шли на военной базе возле американского городка Дейтон. -- Ред.). Решения Гаагского трибунала по делу Караджича на это не повлияют. Другое дело, что положения Дейтонского соглашения были впоследствии значительно изменены под воздействием внешнего фактора. Высокий представитель международного сообщества в Боснии и Герцеговине путем открытого политического давления изменил соглашение до того вида, который больше отвечает интересам международного сообщества, а не народов Боснии и Герцеговины.

Но, несмотря на это, Республика Сербская сохранила значительные полномочия. Она является политически стабильным образованием с высокими темпами экономического роста, достигнутыми за счет внутренних резервов -- прежде всего за счет средств, вырученных от приватизации крупнейших предприятий. Конечно, международное сообщество тоже вкладывало деньги в Боснию и Герцеговину, но в два первых года, когда поступила основная часть помощи, Республика Сербская находилась под действием санкций и не могла ее использовать.

Тем не менее мы смогли решить ключевые задачи. У нас нет проблем с безопасностью, у нас нет межэтнического насилия. Мы построили эффективную политическую систему. В правительстве 16 министров, в том числе пять боснийских мусульман, три хорвата и восемь сербов. Наша республика вернула беженцам все имущество, которое они потеряли в войне 1992--1995 годов. Правда, многие мусульмане и хорваты, которые использовали международные средства для восстановления своих домов, сейчас занимаются их продажей.

-- Несмотря на эти успехи, международные представители в Боснии и Герцеговине не спешат отказываться от контролирующих полномочий...

-- Босния и Герцеговина является международным протекторатом, который осуществляет канцелярия высокого представителя международного сообщества. Это противоречит Дейтонскому соглашению. Нет в документе и Совета по выполнению соглашения, который также пытается управлять Боснией и Герцеговиной антидемократическими методами.

В 2007 году после всеобщих выборов в Республике Сербской, которые Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе оценила как честные, Высокий международный представитель Мирослав Лайчак (действует по мандату ООН. -- Ред.) попытался силой навязать нам изменение процедуры голосования в новоизбранном парламенте. Мы смогли остановить этот процесс, но примечательно, что ни одна демократическая страна в мире не выступила против подобного насилия над демократическими процедурами.

Высокий представитель уже принял 860 решений и ввел в действие около 300 законов. Избранные народом депутаты приходят утром на работу и видят, что им прислан закон, написанный Высоким представителем. Затем местные парламенты под огромным давлением вынуждены принимать эти законы, после чего Высокий представитель цинично заявляет, что это было решение местных властей. Так нам были навязаны важнейшие законы, регулирующие финансовую систему, сферы обороны и спецслужб. В таких условиях Босния и Герцеговина никогда не сможет нормально развиваться. В последние два года наше правительство поддерживает Дейтонское мирное соглашение в его первоначальном виде, и эта политика будет продолжена. Наша задача -- сохранить Республику Сербскую, укрепить ее экономические и политические возможности, невзирая на противодействие международного фактора.

Сотрудники-иностранцы, работающие сейчас в администрации Высокого представителя международного сообщества в Боснии и Герцеговине, получают от 20 до 60 тыс. евро в месяц. И чтобы сохранить свои высокодоходные должности, они регулярно информируют международные структуры о том, что в Боснии и Герцеговине якобы сохраняется неблагоприятная ситуация. Первоначально предусматривалось, что канцелярия закроется в день подписания соглашения о стабилизации и ассоциации Боснии и Герцеговины с Европейским союзом. Оно было подписано в июне, но Высокий представитель продолжает работу.

-- Как вы относитесь к заявлениям о том, что боснийские сербы несут главную ответственность за преступления в войне 1992--1995 годов?

-- Картина, которую рисуют западные СМИ, не соответствует действительности. После ареста Радована Караджича Си-эн-эн процитировала бывшего спецпредставителя президента США на Балканах Ричарда Холбрука, заявившего, что сербы в годы боснийской войны убили 300 тыс. мусульман, хотя, даже по данным мусульманских властей Сараево, в той войне погибли 96 тыс. человек. Из них 23 тыс. составляли сербы, что соответствовало этническому составу населения. Мы выступаем за то, чтобы все виновные понесли наказание. Но Гаагский трибунал считает, что главную ответственность несут сербские политические лидеры, которым вменятся в вину «командная ответственность» и организация «совместного преступного сообщества».

Так, экс-президент Республики Сербской Биляна Плавшич была приговорена в 2003 году к 11 годам тюрьмы за «командную ответственность», хотя в годы войны она занималась гуманитарными вопросами. В то же время командующий армией боснийских мусульман Насер Орич был сначала приговорен к трем годам тюремного заключения без «командной ответственности», а в июле этого года он был вообще оправдан, хотя под его командованием находился отряд исламских наемников «Аль-Моджахед», совершавший военные преступления.

-- С какими проблемами вы еще сталкиваетесь?

-- Упомяну негативное влияние признания западными странами независимости Косово, провозглашенной албанцами в феврале текущего года. Наши граждане задают вопрос: почему албанцы могут делать то, что не дозволено боснийским сербам? Это создает проблемы для стабильности. Независимость Косово стала сильным прецедентом, который влияет на обстановку не только на Балканах, но и в других регионах. Развитие ситуации вокруг Абхазии и Южной Осетии связано с тем, что произошло в Косово. Но Запад, признав Косово, не готов признать аналогичное развитие ситуации в Абхазии и Южной Осетии.

Я оказался единственным государственным деятелем в балканском регионе, кто четко заявил, что вмешательство России в ситуацию в Абхазии и Южной Осетии абсолютно оправданно и вызвано войной, которую начала Грузия. А Запад, как говорят в России, «перегнул палку». Западные страны признали независимость Косово, объяснив это тем, что сербы и албанцы воевали друг с другом и не могут жить вместе, а в случае с Южной Осетией и Абхазией западники выступают с противоположных позиций. Так что я из еврооптимиста все больше становлюсь европессимистом.

К тому же Европа пытается ставить нашей стране условия, подрывающие ее государственные устои. В качестве предлога называется необходимость реформ для интеграции в Евросоюз. Так, два года назад Брюссель потребовал от Республики Сербской передать контроль над своей полицией центральным властям в Сараево, хотя согласно всем соглашениям это -- одно из полномочий правительства Республики Сербской. Во всех федеративных государствах -- членах ЕС местные власти контролируют полицию на своей территории. Меня как государственного руководителя поставили перед выбором: реформа полиции или интеграция. Я выбираю полицию и говорю: «Спасибо вам за евроинтеграцию!» Как следствие моей жесткой позиции мы сохранили полицию, но уже подписали с ЕС соглашение о стабилизации и ассоциации.

-- Сотрудничество с Евросоюзом не повредит связям с Россией?

-- С Россией у нас исключительно хорошее экономическое сотрудничество. Многие российские компании работают в ключевых отраслях нашей экономики. Компания «Зарубежнефть» купила нефтеперерабатывающее предприятие, и на нем уже завершается модернизация. Российский бизнес пришел в нашу горнодобывающую промышленность. Российские компании являются серьезными игроками, причем в отличие от западных не выдвигают политических требований. Западный же бизнес чаще всего действует через посольства своих стран и ставит нам политические условия.

-- Несколько лет назад один из архитекторов боснийского урегулирования британский лорд Дэвид Оуэн выдвинул идею проведения международной конференции по Балканам наподобие Берлинского конгресса 1878 года, с тем чтобы решить вопрос о территориальном переделе региона, выработке компенсаций и создании государств в этнических границах. Он предложил присоединить Республику Сербскую к Сербии, с тем чтобы компенсировать сербам потерю Косово...

-- Республика Сербская хочет сохранить свою автономию. Хорошо было бы, если бы г-н Оуэн выдвинул свою идею тогда, когда мог бы сам и реализовать. (Бывший глава МИД Великобритании в середине 1990-х был европейским посредником в решении проблем бывшей Югославии. -- Ред.). У многих, кто был вовлечен в решение балканских проблем, «запаздывает память». Они начинают рассуждать абсолютно по-другому после того, как лишаются возможности принимать решения.

Мы любим Сербию как мать, как жену и радуемся каждому ее успеху в любой области. Но если представить гипотетическую ситуацию, о которой вы говорите, то мы бы все-таки хотели сохранить свой нынешний статус.