Накануне встречи с российским премьером Владимиром Путиным в Сочи премьер-министр Болгарии Сергей СТАНИШЕВ дал интервью обозревателю «Времени новостей» Михаилу КУКУШКИНУ. Болгарский премьер начал с того, что напомнил о графике взаимных визитов, который, на его взгляд, является «свидетельством динамики отношений между Болгарией и Россией». Владимир Путин приезжал в Болгарию в 2003-м и в нынешнем году, президент Болгарии несколько раз ездил в Россию. В прошлом году сам г-н Станишев посетил Россию с официальным визитом.

-- Позвольте задать вам вопрос как историку, выпускнику Московского государственного университета, и человеку, в силу своей биографии отлично знающему и Болгарию, и бывший СССР. Существует представление о некой особой близости между нашими странами. Однако вы, историки, отлично знаете, что большую часть ХХ века наши страны принадлежали к противостоящим военно-политическим блокам. Так было перед первой мировой войной (когда Болгария поддержала блок центральных держав, а Россия -- Антанту) и перед второй мировой, когда Болгария присоединилась к Антикоминтерновскому пакту, и сейчас. Так было при разных режимах: царизме, сталинском коммунизме и сейчас, при демократическом капитализме. Как вы думаете, что за мощные закономерности неизменно разводят наши страны по разным лагерям?

-- Во-первых, я не считаю, что благожелательное к России общественное мнение в Болгарии -- это выдумка. Оно реально. Одна из наших газет публикует сегодня на первой странице результаты опроса, проведенного независимой некоммерческой организацией, о том, к каким странам болгары относятся хорошо. На первом месте Россия, к которой хорошо настроены 66% болгар, на втором -- США (51%). Без сомнения, у Болгарии и России есть очень здравая традиция двусторонних отношений и добрых чувств между народами. И я всегда это рассказываю, делюсь этим мнением с нашими европейскими партнерами, некоторые из которых имеют другой опыт взаимоотношений с Россией. Потому что одно дело -- Венгрия, где еще в 1849 году революция против австрийцев была подавлена русскими войсками. Потом случился 1956 год. Другое дело -- Польша. Между Польшей и Россией войны велись долгие столетия, Россия участвовала в трех разделах Польши.

Я не буду говорить про ХХ век и многие другие трагедии. Можно говорить о Чехии, которая всегда очень дружелюбно относилась к России, и панславизм развивался там, особенно в начале ХХ века. Для чехов 1968 год был большим шоком.

В Болгарии в течение всех пяти веков османского ига Россия воспринималась народным самосознанием как потенциальная освободительница. Так и произошло. Кроме того, в советское время в Болгарии не было советских войск или баз в отличие от большинства других стран Варшавского договора.

-- Вы считаете это залогом дружбы?

-- Это очень важный залог дружбы. Когда существует такое отношение (к России со стороны болгарского общественного мнения. -- Ред.), оно, я считаю, играет большую роль и в политических, и в экономических связях. И нам удалось в последние годы установить между Болгарией и Российской Федерацией очень прагматичные, деловые и взаимно уважительные отношения и в политической, и в экономической области. Мы не обязательно должны быть во всем согласны. Но для нас очень важен диалог, который мы ведем с руководством Российской Федерации. И это уважительный, аргументированный диалог.

Потому что к России всегда тоже очень много подозрений. По поводу энергетической политики в качестве политического инструмента, по поводу того, что «русский медведь» пробудился и теперь начинает всех давить. Это существует, и многие страны (как балтийские государства или Польша) этого опасаются, если хотите, исторически.

А нам совместно с руководством Российской Федерации удалось показать, что возможны отношения, которые действительно взаимно выгодны, взаимно уважительны, чему я могу дать вам очень много примеров, в том числе подписание соглашения по «Южному потоку». У нас были тяжелые переговоры. Потому что у каждой стороны есть свои интересы. И Болгария их ясно сформулировала. Я признателен тогдашнему президенту, нынешнему премьеру Российской Федерации, который понял и политически верно оценил не только экономическую сторону, но и внутреннюю политическую конъюнктуру в Болгарии. Понял, что для того, чтобы это сработало, чтобы это соглашение было подписано, необходимы были обоюдные уступки.

Мы ставили свои условия не для того, чтобы не было соглашения по «Южному потоку», а для того, чтобы оно было сбалансированным и чтобы его можно было защитить перед болгарским общественным мнением, показать, что оно действительно учитывает болгарские экономические интересы, что болгарское участие будет равноправным. Я думаю, что это очень хороший тон, который мы задали.

Помимо того, я считаю, что Болгария имеет свой «капитал», если угодно, в контексте отношений между Европейским союзом и Российской Федерацией. Потому что у нас есть, может быть, лучшая экспертиза, большее понимание аргументов и опасений, если угодно, России и того, как Россия меняется. Некоторые другие страны, которые находятся дальше, они знают слабее, может быть, развитие России. И в этом контексте Болгария будет очень активным участником разговоров по всем вопросам между Европейским союзом и Россией.

-- События в Южной Осетии привели некоторые восточноевропейские страны к выводу, что следует форсировать укрепление своей обороноспособности с активным участием США. Сделала ли Болгария для себя такой же вывод из этого конфликта? И еще, судя по вашим оценкам, те военные базы в Болгарии, которые размещают США, потенциально не вредят болгарско-американской дружбе так, как советские базы в Восточной Европе вредили дружбе СССР с союзниками по Варшавскому договору?

-- Мы для себя такого конкретного вывода не делали. Потому что опять-таки здесь большое значение имеет история и народная психология. Болгарское общество никогда не воспринимало Россию как потенциального агрессора.

Мы так или иначе проводим модернизацию нашей армии. Болгарская армия перешла на профессиональную основу, но модернизации не проводилось как минимум на протяжении последних 10--12 лет. Так что процесс модернизации болгарских вооруженных сил необходим, если хотите, технологически, в том числе и приведение их к стандартам НАТО. Но это не направлено, могу вас уверить, против России.

Мы сейчас продолжаем сокращение армии: приблизительно с 40 тыс. человек до 30 с небольшим. Потому что лучше иметь меньшую армию, чем большую по численности, но недееспособную.

У нас нет сейчас непосредственных угроз территориальной целостности Болгарии. Но в нашем динамичном мире каждая страна должна быть готова к тому, что что-то, происходящее очень далеко от нашей границы, напрямую влияет на стабильность в нашей стране. То, что происходит сегодня в Афганистане, это влияет на нас так или иначе.

Что касается американских баз в Болгарии, я бы поспорил с теми, кто называет их «крупными». Сравните их с базами, которые существовали в Германии во время «холодной войны». Там были десятки тысяч человек на таких базах (болгарско-американское соглашение о сотрудничестве в области обороны 2006 года предоставляет США право единовременно размещать на четырех базах в Болгарии до 2500 военнослужащих. -- Ред.). Без сомнения, новая реальность в мире, возникновение новых очагов напряженности, они требуют скорее большей гибкости. Американская стратегия говорит о присутствии Light foot -- «легком», а не тяжелом.

К тому же, обращаю ваше внимание, что это совместные военные базы болгарской и американской армий, под болгарским флагом, с болгарским командованием, но, конечно, с присутствием достаточно значительных американских соединений. Там будут проводиться прежде всего учения, и, возможно, они будут задействованы в транспортных целях для разных международных миссий. Кстати, Болгария вела с США продолжительные и тоже достаточно нелегкие переговоры о юридическом статусе баз. И мы всегда акцентировали внимание наших партнеров на том, что для болгар иностранная база не является чем-то обычным. Поэтому болгарская сторона сохраняет за собой право прекратить их использование, если она считает, что базы неправильно используются. Это записано в соглашении.