Борис Акимов занимает главный балетный пост страны уже полтора сезона. Он был назначен в позапрошлом сентябре, но развернуть реальную работу смог лишь полгода назад, когда, во-первых, из театра ушел слегка придушивший балет Геннадий Рождественский, во-вторых, самому Акимову был выдан еще один пост: и.о. ректора Московского хореографического училища. (Много лет единолично правившую школой Софью Головкину вежливо сдвинули на должность завкафедрой.) Уход Рождественского позволил Акимову самостоятельно планировать репертуар, а совмещение должностей -- начать совершенно необходимую работу по реформированию, а также моральной и финансовой чистке школы, подчинению ее требованиям театра. С момента назначения Акимова московское объединение балетоманов старалось устроить встречу с бывшим премьером, а ныне всемирно известным педагогом. В понедельник он на эту встречу в Центральном Доме актера пришел.

Появились в ЦДА и журналисты. Любопытно было увидеть балетного начальника не в ситуации пресс-конференции, ограниченной темой и мизансценой, а в расслабленной атмосфере «творческой встречи», на которой Акимов может рассказать о чем угодно. Например, об ансамбле НКВД, в котором танцевал его отец. О том, что в балетную школу он попал лишь двенадцатилетним, а до того увлекался всем подряд -- от столярного дела до фигурного катания. О том, как завидовал клетчатым «шотландским» носкам Мариса Лиепы, ведшего занятия в старшем классе. Но куда важнее воспоминаний была четко прорисовывающаяся сквозь милые сантименты позиция.

Все, что говорится про училище, просто и бесспорно (хотя эти простые истины долгое время были забыты). «Катастрофично, когда у класса каждый год меняются педагоги. Должно быть два за все время. Максимум три». «Надо искать учеников. Мы пойдем по школам, по урокам физкультуры. Будем убеждать родителей». «Мы отчисляем неспособных. Мы открыли шлюзы и принимаем отовсюду хороших ребят, прямо во время учебного года». «Надо открывать классы с сокращенной программой. Многие знаменитые танцовщики начинали поздно, Асаф Мессерер -- в шестнадцать». И о хозяйственных делах. «В училище впервые все прозрачно. Счета переведены из коммерческих банков в Сбербанк. Мы отремонтировали туалеты. Встали на очередь на капитальный ремонт. Ведь в школе не было ремонта 37 лет».

Но те качества, что помогают Акимову быть первоклассным педагогом и уже завоевали уважение подчиненных в школе (терпение, неконфликтность, садовническое умение медленно выращивать молодые дарования), играют против него как худрука. Ему не хватает продюсерского авантюризма, умения рискнуть и желания обскакать, обыграть, победить конкурентов.

«Я представляю себе репертуар как подсолнух. В сердцевине -- классика, это то, что только нам и Вагановскому по зубам. (Так! -- не «нам и Мариинскому». -- А.Г.) Вокруг лепестки -- современная хореография, они могут обрываться и меняться». Все имена и названия, обозначаемые Акимовым, -- проверенные имена и надежные названия: «Будет возвращен вечер Баланчина. «Агон», «Симфония до мажор», и в середине -- четыре известных па-де-де». «Первого апреля Ноймайер приезжает для переговоров». «Идут переговоры с Датским королевским балетом -- нам нужен Бурнонвиль». У Акимова есть принципиальная договоренность о выступлении на сцене Большого строптивой и блистательной Сильви Гиллем, двадцать лет удерживающей титул лучшей балерины мира, но он не знает никого из младших звезд и потому считает, что их нет. А имени девятнадцатилетнего Леонида Сарафанова, после триумфа на прошлогоднем Московском конкурсе имевшего возможность выбирать и выбравшего Мариинку, а не Большой, Акимов предпочел просто не услышать.

Общий итог встречи? Балетоманы получили удовольствие. Акимов -- букет цветов. А журналисты -- четкую картинку: во главе Большого балета -- человек, способный выучить и школу, и театр, но пока что не способный обеспечить театру сенсации. Впрочем, и Махарбек Вазиев, сладкоголосый коршун Мариинки, не всегда был столь прицельно точен в работе, как сейчас. Начинал он довольно смирно. Так что главное -- дать Акимову время. И не раскапывать семечко каждый день, глядя, вырастает ли что-нибудь. В конце концов, существуют и более современные способы диагностики.