Аккурат к празднику объединения подоспел опрос, проведенный авторитетной социологической службой Emnid. Результаты впечатляющие -- 90% жителей единой Германии считают себя счастливыми. 67% уверены, что останутся таковыми и в ближайшие годы.

На днях мы укладывали новые бетонные плиты на автомобильной стоянке в нашем поселке садоводов-любителей. Это самый восток бывшей ГДР, сразу за нами начинается главный кандидат на вступление в ЕС -- Польша. Для работы потребовалась увесистая кувалда. Такая была только у меня. Я принес ее и одновременно решил развеселить подуставшую трудящуюся публику. «Этот предмет, -- гордо сказал я, протягивая молот соседу Хайнцу Грамсу, -- украден из герба ГДР. Оружие борьбы пролетариата». Вопреки моим ожиданиям шутку никто не поддержал. Только сосед сухо сказал: «Поставь пока в сторонку».

Прошлое для восточных немцев и сегодня чувствительный вопрос. Сквозь призму десятилетия навсегда ушедшее в небытие «первое государство рабочих и крестьян на немецкой земле» представляется в лучшем свете, чем казалось раньше. Грамс вырос в деревне, получил специальность, всю жизнь проработал на стройках. Работал так же аккуратно и с удовольствием, как теперь укладывает плиты на нашей парковке. Сейчас он безработный и ворочает эти неподъемные глыбы бетона с особым азартом. Так привык трудиться любой немец -- совершенно безразлично, восточник он или западник. Втолковать ему, что можно работать плохо, невозможно было ни тогда, ни теперь, и даже 40 лет социализма в этой черте немецкого характера по сути дела ничего не изменили.

Десять лет назад восточники по собственной воле распрощались с социализмом. Но это не значит, что тем самым они перечеркнули все, что им удалось сделать на своей земле. И оттого что общественный эксперимент по строительству светлого будущего завершился ничем, большинство из них испытывают скорее чувство разочарования, чем радости. Чтобы лучше понять причину, нужно вспомнить, с чего начиналась послевоенная жизнь в той и другой частях Германии.

На Запад, как нам всем известно, пролился «золотой дождь» в размере 12,4 миллиарда долларов Программы восстановления Европы, известной больше как «план Маршалла». Германскую Демократическую Республику, основанную 7 октября 1949 года, постигла противоположная судьба. Она не получила ни цента, ни копейки иностранной помощи на восстановление. Более того -- авиация союзнических войск разрушила на территории восточнее Эльбы 45% производственных мощностей, в виде послевоенных репараций «братский» Советский Союз демонтировал и вывез 80% сталеплавильных и прокатных заводов, предприятий электротехнической и машиностроительной промышленности, 75% автопроизводства и точной механики. Восток был отрезан от традиционных источников сырья и рынков сбыта. До 22 августа 1953 года ГДР должна была выплатить СССР почти 60 миллиардов марок по репарациям. Учитывая все это, следует признать, что за послевоенные годы государство, территория которого составляла лишь 2/5 площади его бывшего западного соседа, добилось впечатляющих успехов. Маленькая ГДР занимала 10-е место в мире по уровню промышленного производства. Хотя розовые «цветущие ландшафты» на востоке Германии, обещанные отцом-объединителем Гельмутом Колем, все еще заставляют себя ждать, другое свое обещание экс-канцлер сдержал. Подавляющее большинство людей в новых федеральных землях в материальном отношении не стали жить хуже, чем в прежней ГДР. А ведь накануне и после объединения экономика восточных земель пережила даже не шок, а настоящую катастрофу, когда две трети промышленных предприятий попросту остановились навсегда, а остальные были приватизированы с весьма туманными перспективами.

Несмотря на это, именно немцы-восточники считают, что выиграли от прошедших десяти лет. Издательство Burda провело маркетинговое исследование «Типология желаний», опросив 20 тысяч человек относительно их личных взглядов на воссоединение и потребительских привычек. Среди жителей восточных земель 39% считают, что после воссоединения их личная экономическая ситуация улучшилась. На западе такого же мнения придерживаются лишь 15%. Если верить опросу Burda, в обеих частях республики по 20% граждан считают, что стали жить хуже.

Почему же тогда, спросите вы, так много говорится о восточногерманской ностальгии (ее здесь чаще называют Osttalgie, от «Ost» -- восток) по старым временам? Ответ прост: нужно хорошо знать «среднего гражданина ГДР». Этот самый «средний осси» родился в 1946 году, был сыном крестьянина, рабочего или ремесленника. Он сам выучился и добился всего в «государстве рабочих и крестьян». Там он жил с женой и 0,6 ребенка в блочном доме-новостройке. Вечерами и в выходные ездил на своем «Трабанте» на садовый участок. Не был членом СЕПГ, не состоял в религиозных общинах, но прошел через Союз свободной немецкой молодежи и был членом Общества германо-советской дружбы. До падения стены счастливо жил ради семьи и домашнего уюта на зарплату от 1600 до 2000 марок довольно изолированно от политической и общественной жизни, не мог толком объяснить, чувствует ли он себя «немцем» или «гражданином ГДР». Гордился своими экономическими и социальными достижениями, главным образом правом на работу, равноправием женщины и достаточным для всех количеством мест в детских яслях. «Средний осси» был при этом убежден, что в Западной Германии у него были бы лучшие жизненные шансы, но никогда не думал о выезде или, избави бог, бегстве на Запад. Может быть, потому что не сомневался: независимая «нация ГДР» не будет существовать вечно. «Родиться и жить при социализме -- это был не мой выбор, -- был убежден восточный немец. -- Но из имеющегося я сделал лучшее, что можно было сделать». И сегодня ему нечего стыдиться.