Из съемочного павильона, носящего имя Марлен Дитрих, слышались леденящие кровь вопли. Внутри павильона на пороге мексиканского жилища лежала груда человеческих костей. Женщина голосила так натурально, что вся съемочная группа «Человека-муравья» замерла в оцепенении. «Вот это все, что от меня на данный момент осталось. Принес себя в жертву зловредному Муравью, чтобы в него переселилось мое добро», -- показывая рукой на окровавленные кости, сказал мне по-русски главный герой будущего фильма -- староста мексиканской деревушки. Исполнителя роли старосты в России помнят все, кому за тридцать: Гойко МИТИЧ, благородный Чингачгук, гордый вождь племени индейцев из серии фильмов 60--70-х годов гэдээровской студии ДЕФА. «Золотые времена были, -- мечтательно вспоминает он сегодня, -- письма приходили буквально мешками: «ГДР, Гойко Митичу». И знаешь, все доходило. Мне только стыдно, что не было возможности отвечать на такое количество почты».

-- В ГДР ты был настоящим кумиром. Чем стали для тебя эти 10 лет после объединения Германии?

-- Однозначно ответить трудно, всякое было. Но главное -- нахожусь в постоянном движении, и это придает силы. Только собрался в отпуск, как пригласили сниматься сразу в четырех фильмах.

-- Сразу в четырех?

-- Понимаешь, бюджет ограничен: все нужно быстрее, дешевле, рациональнее. Поэтому и приходится крутиться.

-- Это в твои-то 60 лет?

-- Я своего возраста не ощущаю, для меня шестьдесят -- всего лишь дата, а не состояние души и тела. Чувствую себя молодым. Последние девять лет каждое лето в Бад-Зегесберге под Гамбургом играю в индейском спектакле под открытым небом роль Винету, в любую погоду, сколько бы зрителей ни пришло -- пятьсот или пять тысяч. Там есть пара сложных трюков, говорят, мне не по возрасту. Но приходится держаться. А что еще остается? Да и индейцы меня не оставляют в покое, эта роль у меня на всю жизнь.

-- А у настоящих индейцев приходилось бывать?

-- Конечно, но только уже после падения стены. Принимали как родного. Но бывают и другие роли. В начале года на Сардинии играл итальянского мафиози в «Ничьей земле» для телеканала ZDF. Местные жители посмотрели на меня и сразу же оценили: я не сардинский бандит, а скорее сицилийский. Эти значительно круче.

-- Как из тебя получился индеец?

-- Это произошло в начале 60-х, когда ДЕФА приехала в Югославию снимать фильм «Сыновья Большой Медведицы». Немцы искали подходящие пейзажи и исполнителя главной роли. К тому времени на «Югославия-фильме» уже вышел один фильм с моим участием, они увидели мой снимок и сказали: «Этого человека мы и ищем». Так я оказался на DEFA, где снялся в 12 кинолентах про индейцев. Поселился в Восточном Берлине, где живу по сей день. В ГДР фильмы про индейцев пользовались головокружительным успехом. Ездили мы тогда на премьеры в СССР, другие страны социалистического лагеря. Большинство наших фильмов снимали в Советском Союзе -- много работали в Крыму под Ялтой, в Средней Азии под Самаркандом, Бухарой. Ставили в пустыне пару кактусов -- вот тебе и типичный мексиканский ландшафт.

-- В ГДР были популярны так называемые индейские группы. Ты знал о них?

-- А как же! Тогда в ГДР молодежь интересовалась индейской историей, многие именно под влиянием моих фильмов. Они досконально изучали обычаи, одежду индейцев. Например, знали, что символизировала та или иная вышивка. Пытались прожить часть жизни по законам индейцев. Всю неделю работали на строительство социализма, а на уикенд отправлялись в лес, горы и там жили своим племенем, с собственными лошадьми. Мне это страшно нравилось. Во всяком случае это было намного лучше, чем теперь, когда молодежь горланит «Зиг хайль» и подобные мерзости. В этих кружках занимались культурой народа, у которого мы сегодня можем многому научиться. Вожди племен столетия назад уже говорили: «Земля -- это наша мать, которую мы должны сохранить и передать ее нашим детям такой, какой ее получили сами».

-- Сегодня это не всем интересно?

-- Сегодня очень интересной стала прибыль. Леса вырубаются, и замечаешь, как природа мстит нам за легкомыслие. Сколько еще озоновых дыр мы понаделаем? Что будет потом? Один вождь сказал: «Когда повалят последнее дерево и выловят последнюю рыбину, мы не сможем сожрать все эти доллары». Мудрые индейцы учат нас брать у природы только то, что нам действительно жизненно необходимо. Войны, несправедливость, угнетение одних другими -- все это недостойно человека.

-- Ты бываешь у себя на родине, в Сербии?

-- Родина доставляет мне много головной боли. Раз в год обязательно езжу на неделю. Моя мать умерла в прошлом году как раз во время натовских бомбежек. Рядом с ее городком Лесковац, где она прожила всю жизнь, рвались бомбы. Я звонил каждый день, чтобы узнать, что происходит, жива ли она. Однажды брат сказал, что мать больше не хочет жить -- перестала есть, лежит и ждет смерти. Скоро ее не стало. Это же уму непостижимо: я и мой брат -- дети войны, родились в 1940 и 1943 годах. Эта женщина нас родила, выходила, спасла в войну. А теперь снова такое... Снова бомбы. Это ее и доконало. Самое ужасное, что я не смог приехать на похороны. Брат сказал: «Как ты собираешься сюда добраться -- дороги разбомблены, мосты взорваны».

-- Я слышал, что ты резко выступал против войны НАТО в Югославии?

-- Знаешь, при слове «война» я вообще испытываю аллергию, заболеваю. Помнишь, они, те, кто называет себя поборником свободы слова, разбомбили белградский телецентр? Только потому, что оттуда показывали, как бомбят поезда, автобусы с невинными людьми, рушат мосты. Я всегда слушал и ту и другую сторону. Правда была где-то посередине. Конечно, то, что делал Милошевич, ужасно. Но и доводить до этого нельзя было. Мирное решение можно было найти в Рамбуйе, но уже тогда было ясно, что НАТО хотело бомбить.

-- Ты следишь за нынешними выборами в Югославии?

-- Слежу. Проблема в том, что оппозицию поддерживает Запад, те, кто бомбил Югославию. А Запад нас шантажирует: если не выберете Милошевича, будет вам экономическая помощь. Но поставь себя на место этих людей. Многие боятся, что это будет опять «помощь свыше» -- в виде бомб. Вот Шредер перед выборами в Белграде съездил к Путину. Зачем? Может быть, ему нужен «зеленый свет» от Путина для новых политических или военных операций?

-- Гойко, что-нибудь передать от тебя твоим почитателям в России?

-- Скажи им «спасибо», что еще меня помнят, скажи, что я их всех люблю, извинись за меня, что так и не ответил на все их письма. Может быть, Бог даст, еще когда-нибудь увидимся.