Долгожданный конкурс за право вещания на шестом метровом канале, который пройдет на этой неделе, станет завершением целой эпохи. Эпохи, когда частный капитал пытался бросить политический вызов власти, а государство и олигархи на равных конкурировали за влияние на общество. Полем борьбы за это влияние был эфир, а самыми эффективными инструментами -- подконтрольные противостоящим силам телеканалы. Государство одержало убедительную победу -- мятежные магнаты разгромлены, всем остальным наглядно продемонстрировали, как не надо себя вести и какие «санкции» грозят за нарушение негласных правил поведения. Это, однако, совершенно не значит, что олигархическое, частное телевидение в России закончилось. Оно просто вступило в новую фазу развития. Чтобы представить себе, что будет дальше, стоит повнимательнее присмотреться к опыту Латинской Америки. Несмотря на очевидные отличия, по уровню развития гражданских институтов эта часть света напоминает Россию и переживает во многом похожий период перехода от авторитаризма к демократии. Так вот латиноамериканский опыт показывает: если нет настоящего диктаторского режима (а их почти нигде не осталось), то свободное слово в том или ином виде всегда найдет выход. Правда, свобода этого слова различна: если журналистам Латинской Америки угрожает или увольнение, или даже физическое насилие (например, в Колумбии), то свобода слова олигархов, в общем, неприкосновенна. Если они ей, конечно, не злоупотребляют.

В основе стабильного положения латиноамериканских олигархов -- вековой симбиоз с властью. На протяжении всего прошлого столетия они всегда находились поблизости от правителей, вовремя меняя установки в зависимости от политической конъюнктуры.

Более 70 лет Мексикой безраздельно правила Институционно-революционная партия (PRI). Основатель и бессменный глава медиаимперии Televisa (крупнейшая испаноязычная телекомпания мира, знаменитая своими сериалами) Эмилио Аскаррага Мильмо (по кличке Эль Тигре) всегда активно поддерживал правящую партию. Но когда в 2000 году позиции PRI впервые зашатались, нынешний владелец, 34-летний Эмилио Аскаррага Жан (сын основателя), лично посетил телестудии и попросил ведущих и журналистов более сбалансированно освещать события. На работу пригласили критически настроенных обозревателей. Многолетний симбиоз Televisa с правящей партией был завершен, мирное сосуществование с новой властью, а на выборах победил кандидат оппозиции Висенте Фокс, ни на минуту не было поставлено под сомнение.

Аналогичный путь проделали и конкуренты Televisa -- молодая, но бурно развивающаяся компания TV Azteca. В 1993 году ее создал, выиграв конкурс на право вещания, Рикардо Салинас Плиего (сейчас ему 45 лет), прежде продававший миксеры. 30-миллионный кредит для запуска телебизнеса ему дал брат президента Мексики Карлоса Салинаса де Гортари Рауль по кличке "мистер 10 процентов". (Впоследствии его арестовали по обвинению в коррупции.) Однако на TV Azteca первыми почувствовали «ветер перемен», и во время избирательной кампании-2000 канал предоставил трибуну для вечерних дебатов Висенте Фоксу. Многие считают, что своей победой Фокс обязан именно этому.

"Мне будет горько, когда она умрет", -- пошутил бразильский телемагнат Роберто Мариньо, когда ему подарили черепашку и сказали, что она проживет 100 лет. Сейчас самому Мариньо 96 лет, его состояние достигает, по некоторым оценкам, 6 млрд долларов, а телекомпания Globo входит в пятерку крупнейших в мире. Мариньо был близок ко всем правительствам, в том числе военным, но президенты его боялись. ("Я спорю с министром обороны, но не с Роберто Мариньо", -- сказал как-то президент Танкредо Невес.) Когда министр юстиции в правительстве генерала Кастело Бранко призвал провести чистку в СМИ, Мариньо ответил: "Моими коммунистами руковожу я" (в газете Globo работала группа влиятельных левых во главе со знаменитым писателем Жоржи Амаду).

В 30-е годы венесуэльского коммерсанта Диего Сиснероса вытолкали из приемной губернатора Каракаса и бросили в камеру на 10 суток за наглость. Всего четверть века спустя президенты Венесуэлы считали за честь принять дона Диего в президентском дворце Мирафлорес. Сегодня его сын Густаво владеет крупнейшими телекомпаниями Venevision в Венесуэле и Univision в США, его состояние оценивается почти в 5 млрд долларов. В венесуэльских газетах, вполне свободных и независимых, давно действует негласное правило: все, что пишется о Сиснеросе и его империи, тщательно выверяется редакторами. Когда в 1974 году президентом Венесуэлы был избран Карлос Андрес Перес, группа приближенных к нему бизнесменов (так называемые "12 апостолов" -- не путать с "семибоярщиной"), среди них Сиснерос, значительно укрепила свои деловые позиции. В 1992 году в Каракасе вспыхнул военный мятеж против Переса, и Густаво Сиснерос первым предоставил президенту эфир для обращения к нации. Путчисты сдались. Сегодня во главе государства -- тогдашний лидер мятежников подполковник Уго Чавес. "У СМИ есть право говорить все, что они думают, у меня есть право на ответ", -- говорит он в своей еженедельной радиопрограмме "Алло, президент", громя олигархов и продажные СМИ. Телемагнат Сиснерос не обращает на это особого внимания. Он чувствует себя уверенно, проводя время на амазонской рыбалке со своим другом Джорджем Бушем-старшим.

Скандал вспыхнул недавно в Колумбии: уволили популярного радиоведущего Эдгара Артундуагу. По мнению журналиста, этого добился лично президент Андрес Пастрана, которого он критиковал. Президент (сам в прошлом журналист и телеведущий) обвинения в зажиме свободы слова категорически отвергает, однако его администрация обнародует компромат на журналиста. Владелец радиостанции -- колумбийский олигарх Хулио Марио Санто Доминго предпочитает не ссориться с главой государства и за сотрудника не вступается. Отработанная за столетие взаимодействия система «власть -- олигархи» практически не дает сбоев (редкое исключение -- напоминающая «дело Гусинского» история перуанского «выскочки» Баруха Ивчера, о ней подробный материал на этой же странице). Государству в Латинской Америке нет необходимости контролировать журналистов -- управляемость демократии обеспечивают сами владельцы СМИ, которые «правильно понимают» ситуацию. Власти же, учитывая их интересы, обеспечивают управляемость политического процесса и «справедливый» результат приватизационных конкурсов.