В Петербурге завершился четвертый по счету фестиваль короткометражного, документального и анимационного кино Open Cinema. Если учесть, что один из питерских комплексов -- как раз отсутствие «большого» кинофестиваля, то ясно, что «Открытое кино» демонстрирует полную от него свободу. Год от года пытаясь приобрести респектабельность, фестиваль умудряется главным оставлять именно кино, а не церемонии, без которых в этот раз все же не обошлось.

Первое, на что обращаешь внимание уже при взгляде на программу фестиваля, -- то, что в этом году Open Cinema наконец оторвался от своеобразной пуповины фестиваля исключительно «атмосферного». Чего уж греха зря таить -- в предыдущие годы зрители охотнее шли не на показы, скажем, в Дом кино, а на программы первых дней на пляже Петропавловской крепости. И интересовало их не столько кино, сколько возможность посмотреть его под открытым небом, периодически отвлекаясь на перфомансы, которые устраивали уличные театры, и на то, чтобы выпить чайку. Организаторы Open Cinema с такой «атмосферностью» всего мероприятия боролись как могли, и в этом году им наконец удалось ее хоть как-то приструнить. Жюри собрали из авторитетных, но не «замусоленных лиц», вроде Константина Лопушанского, Михаила Трофименкова и Ирины Евтеевой, перфомансы призвали устраивать театр АХЕ, наконец, кинопрограмма оказалась раза в три больше, чем в прошлые годы.

Как часто бывает на фестивалях, на Open Cinema официальная программа была как раз не самой интересной. Куда больший ажиотаж вызывали спецпоказы -- работы студентов европейских киношкол, блок «Без анестезии» (экстремальное кино «для подготовленных»), анимация «Пилота», «Мельницы» и «Шара», ретроспектива документальных фильмов Александра Расторгуева и так далее. И в отличие от конкурсных показов спецпрограммы были совершенно беспроигрышными.

Впрочем, и официальная, и спецпрограммы выглядели очень неровно: наряду с остроумными зарисовками тут встречалась и претенциозная безвкусица, выдающая себя за видеоарт, рядом с жесткими драмами -- нелепейшие творения студентов очередного загадочного учебного заведения.

Что же до призов, то их вручение сюрпризов не принесло. В двух из четырех номинаций победили уже давно признанные режиссеры -- Иван Максимов (его «Дождь сверху вниз» победил как лучший анимационный фильм) и Павел Костомаров (лучшая документальная лента «Мать»). Лучшими же игровым и видеофильмом стали соответственно немецко-сербская картина «Милан» и греческий видеоарт Liebestod. Оба фильма явно выделялись из общей массы: «Милан», действие которого происходит в сербской деревне во время американских бомбежек, хотя и сделан вполне традиционно, но берет исключительной чувственностью и простотой, которые когда-то были свойственны Кустурице. Что же до греческого видеоарта, то он и вовсе отличался не свойственной подобному формату целостностью и отсутствием дешевой патетики. То есть опять же простотой -- это четыре забавных этюда о любви, причем сделанных без технических наворотов, но так тонко, что просто диву даешься.

На Open Cinema вручают не статуэтки и не какие-нибудь комичные картины-корзины-картонки, как часто бывает на провинциальных фестивалях, а странный механизм: песочные часы, бег песка в которых можно замедлять, ускорять или вовсе останавливать с помощью небольшого крана. Впрочем, эти самые призы не слишком важны -- лучшим доказательством незначительности церемонии было то, что ни один из четырех победителей на сцену так и не вышел, и часы пообещали передать им потом.

На «раздаче слонов» организаторы фестиваля поступили очень хитро -- кроме четырех главных призов, врученных от имени жюри, не обделили призом, кажется, ни один фильм. Включая те, что были показаны вне конкурса. Создателей картин одаривали то фотоаппаратами, то просто дипломами, с пустыми руками никто не уходил. Конечно, в этом есть что-то комичное, и на важных кинофестивалях так поступать не годится. Но, с другой стороны, прав был попавший в жюри Михаил Трофименков, когда, вручая приз фильму Liebestod, припомнил основателя парижской синематеки Анри Ланглуа и его принцип: «Все фильмы должны быть равны между собой». Да, должны. А фестивальные условности -- дело десятое.