В Петербурге почти не осталось осетин или абхазцев. Все они уехали. Туда, где идет война. Она превратила студентов, торговцев, рабочих, ученых, писателей, художников в мужчин со стальными глазами.

Известие о войне в Южной Осетии обрушилось как ураган. Тогда, 8 августа, сведения о ходе боевых действий были обрывочными и скудными. Выходцы из Осетии в Петербурге тоже пребывали в неведении. И узнать, что происходит дома, живы ли родственники, можно было, только позвонив им. И звонили, пока сохранялась связь. То, что удавалось узнать, ввергало в шок.

Три дня корреспондент «Времени новостей» общался с представителями осетинской и абхазской диаспор Санкт-Петербурга. Первая встреча была 8 августа у Вечного огня на Марсовом поле, где они собрались обсудить, что им делать.

Студент Сталбек Бадреев: «У меня там мать и отец. Вся родня. Они живут в Цхинвали. Я не знаю, что с ними. И не могу с ними связаться. Завтра я сам еду туда». Бизнесмен Андрей Тураев: «Мои родные живут в Цхинвали. Я звонил им в ночь на 8 августа. Сказали, что дом разрушен, а они сидят в подвале. Потом связь пропала. Я должен ехать туда».

Так говорили почти все из около сотни осетин, пришедших к Вечному огню. Большинство молодых мужчин просто стояли и молчали. Они отказывались разговаривать с журналистами. Потому что рядом были старшие, которые и должны говорить.

Председатель совета землячества Северной Осетии Казбек Замгаев рассказывал, что не может помешать соотечественникам ехать на войну. Но напомнил, что осетины и в Петербурге не останутся без дела: «Надо собирать гуманитарную помощь, принимать беженцев, раненых. А их будет очень много. И большинство ранений будут очень тяжелыми. Поэтому надо найти госпитали, которые примут тысячи раненых. Надо организовать места, где разместить уцелевших. У тех, кто не смог уехать, и здесь найдется что делать».

Иногда мои собеседники говорили страшные вещи. Художник Андрей Баззаев готов сменить кисть на автомат и пойти воевать с грузинами: «Они расстреляли больницу и роддом. Они на 70% разрушили мой родной город. Они хотят уничтожить мою нацию. Я живописец. Но там в окопах сидит мой племянник. А вчера я отправил туда своего сына Скифа. Если он погибнет, поеду я. И возьму в руки оружие. Бездействовать нельзя. Все, кто может, должны быть там...»

Руководители обеих диаспор хотели собрать своих соплеменников еще раз в субботу или в воскресенье. Но у них ничего не вышло. Собирать было некого. Все уехали. Всего в Петербурге живет около 4 тыс. осетин и около 1,5 тыс. абхазцев. Три четверти из них мужчины.

Почетный председатель петербургского абхазского общества «Апсны» Боча Аджинджан сказал «Времени новостей»: «Мы уже пережили страшную войну. И знаем, что это такое. Я тогда потерял 25 племянников. Поэтому всеми силами поддерживаем наших братьев осетин. Но я никогда не буду призывать воевать. Тем не менее 70% абхазцев уехали из Петербурга домой. Кто-то готовится записаться добровольцем в Южную Осетию. Кто-то вступает в войска Абхазии, которые вчера пошли освобождать от грузин Кодорское ущелье».

Живущий в Петербурге грузинский художник Рами Ракиашвили не скрывал смятения: «У меня нет слов. Я просто ничего не понимаю. Я собирался на днях ехать в Грузию, навестить родных. Но сейчас, наверное, никуда не поеду. Война. Грузия не должна была ее начинать. Ее надо прекратить. Грузия, Осетия, Россия должны решать все проблемы другим способом. Все конфликты можно решить за столом переговоров».