Масонство в культурном сознании большинства россиян все еще остается маргинальной экзотикой. Это подтвердила открывшаяся в Музее истории религии Санкт-Петербурга выставка «Масонство: история, ритуал, символика». Репортаж об открытии был опубликован в газете «Время новостей». Выставка о масонстве определенно интересна двум категориям зрителей, которые, без сомнения, ее посетят. Первую составляют интеллектуалы, огорченные уровнем своих знаний о явлении, которое затронуло две трети российских дворян. Вторая -- обыватели, что-то слышавшие о тайных обрядах и жидомасонском заговоре. Следовательно, простейшего анонса вполне достаточно для привлечения внимания. Попробуем все же определить происходящее.

Ныне для всеобщего обозрения выставлена Масонская коллекция уникального Музея истории религии в Петербурге. Она включает собрание бронзовых знаков отдельных лож начала XIX века, некоторое число лент, запонов и кинжалов, принадлежность которых туманна, посуду для застольных собраний и пару-тройку фарфоровых мопсов, которые были знаками лож в XVIII веке. Всего примерно полторы сотни вещей, наиболее эффектные из которых были опубликованы куратором Мариной Птиченко два года назад в небольшом буклете, который оставлял интригу ожидания большего. Однако сегодняшняя экспозиция скорее разочаровывает. Чуть-чуть истории, кое-что о ритуале и пару слов о символике. Обилие дверей в маленьком экспозиционном помещении усиливает напряжение ожиданий, которые, впрочем, не оправдываются. Или почти не оправдывается. Все вещи известны по буклету, плюс несколько портретов и несколько эзотерических книг Юнга, Лопухина и Эккартсхаузена. Масонская литература была представлена весьма основательно на сенсационной выставке «500 лет гнозиса в Европе. Гностическая традиция в печатных и рукописных книгах», организованной в 1993 году Библиотекой гностической литературы Амстердама в ГБИЛ (Библиотеке иностранной литературы в Москве) и музее-квартире А.С. Пушкина на Мойке в Санкт-Петербурге. За ней последовало создание Санкт-Петербургского центра Lectorium Rosicrucianum и Русской комиссии в Голландии, которая переводила герметическую литературу на русский язык. В 1994 году Всероссийский музей А.С. Пушкина, Библиотека герметической философии в Амстердаме, Российская национальная библиотека и другие организации устроили выставку "Распространивший первые лучи...": Н.И. Новиков и русское масонство XVIII -- начала XIX века».

Нынешняя экспозиция фундаментальностью подготовки похвастаться не может. К сожалению, никак не проартикулирован и район Петербурга, где выставка проводится. А ведь он весьма примечателен в контексте истории вольных каменщиков. Новое здание Музея истории религии находится в почтовом квартале. Дело даже не в том, что множество масонов по традиции служило в этом ведомстве. Дворец А.А. Безбородко, советника императрицы Екатерины II и главы ведомства в 1780--1790-е годы, стоит на противоположном углу от музея. В интерьерах сохранилась овальная комната с различными знаками, которые трактуют как масонские. До настоящего времени комната привлекает внимание любителей мистики. Масонская топография Петербурга -- тема захватывающе интересная.

Открытие новой выставки, о котором писала газета «Время новостей», походило на собрание новых посвященных, обрадованных любому факту признания своего существования. Кажется, эта встреча едва удержалась на грани культурной буффонады. Вероятно, все же стоило более ясно провести грань между современным движением и теми событиями, что происходили в России до запрещения масонства в 1822 году. Однако история масонства в России все еще исследована плохо. Потому любая масонская выставка -- архисложное и рискованное предприятие. Вещи Музея истории религии, может быть, и любопытны сами по себе, но их маловато для представления столь важного явления культуры XVIII -- начала XIX века. Очевидно, вещи надо было заставить активнее говорить. Впрочем, робкие попытки интересно ввести в тему сделаны. Вход на выставку намекает на ложу, ибо по принятой масонской иконографии оформлен двумя колоннами со сферами под аркой. К тому же авторы захотели показать первый момент инициации инсталляцией Комнаты размышлений, известной по страницам «Войны и мира» Льва Толстого. Пьер Безухов был «вовлечен» в ложу благодаря своему богатству, и Толстой довольно подробно описал психологическое состояние человека, вступающего в братство. Автор также отметил изменения личности своего героя под влиянием общества вольных каменщиков.

Возможно, концепция выставки состоит в том, чтобы показать принадлежность масонства либеральным эпохам в истории России: оно существовало с постпетровской или даже с петровской эпохи до начала правления императора Николая I, затем возродилось в начале XX столетия, просуществовав до идеологического тоталитаризма 1930-х, и, наконец, вновь возродилось с горбачевской перестройкой. В Музее истории религии мы можем видеть документы последних лет, современные одеяния, а также фотографии, эмблемы, экслибрисы и запоны, связанные с деятельностью Б.В. Астрономова -- свидетельства 1920-х о том, что внешняя, обрядовая, сторона масонства мало менялась. Вероятно, всего этого достаточно для первого знакомства «профанов», как называли непосвященных в суть происходящего в давние времена. Однако по-прежнему ожидаешь большего, вспоминая, как много значило масонство для русского XVIII века.

Увы, за скобками остались алхимические опыты президента Академии художеств графа А.С. Строгонова, столь напугавшие Северную Минерву -- Екатерину II, написавшую в качестве обличения масонов три забавные пьесы. Не проявлена масонская символика портретов Дмитрия Левицкого. Приходится также сожалеть о том, что у куратора не было возможности показать значение поисков вольных каменщиков для архитектуры (школы Василия Баженова, например) и т.д.

Для показа масонской благотворительности и демонстрации оппозиционности официальному курсу необходимы были архивные разыскания и тонкий анализ культурной среды. Только в таком случае масонская выставка в Музее истории религии явилась бы интеллектуальным прорывом, заинтересовавшим, без сомнения, и зарубежных коллег, а не осталась местным событием, слегка разнообразившим скуку мертвого сезона лета.