«Это не суд, а судилище! Дело полностью сфальсифицировано! Следователи меня пытали и били!» -- под такие почти беспрерывные истошные крики состоялось вчера в Мосгорсуде оглашение приговора по скандальному уголовному делу экс-сенатора от Калмыкии Левона Чахмахчяна. Находясь в «аквариуме» -- за загородкой из бронированного стекла, которая в Мосгорсуде отделяет скамью подсудимых от остального зала, он пребывал почти что в состоянии истерики. Крики начались, как только публике и журналистам позволили войти в зал, и не прекращались до тех пор, пока по окончании вынесения приговора экс-сенатору конвойные не увели его из зала. Лишь однажды г-н Чахмахчян замолчал, когда судья Елена Гученкова произносила: «Признать виновным в мошенничестве, совершенном организованной группой лиц в особо крупном размере, назначить наказание в виде девяти лет колонии строгого режима».

По этому же обвинению зять экс-сенатора, Армен Оганесян, занимавший должность помощника аудитора Счетной палаты, получил восемь лет лишения свободы, а главбух некоммерческого объединения «Ассоциация российско-армянского делового сотрудничества» (АРАС) Игорь Арушанов -- семь лет. Они встретили приговор спокойнее, не проявив никаких эмоций.

Собственно, в Мосгорсуде вчера зачитали только резолютивную часть приговора -- факт признания подсудимых виновными и определение им мер наказания, а сам процесс проходил в СИЗО «Лефортово», где обвиняемые содержатся под стражей. Для общественности он был закрыт по ставшему уже традиционным поводу -- в материалах дела имеются данные оперативно-розыскной деятельности, которые считаются секретными, а потому и все дело секретное. Это обстоятельство, кстати, стало основной причиной недовольства и обвиняемых, и их адвокатов.

«Они специально судили меня в СИЗО «Лефортово», чтобы никто не смог туда попасть и узнать правду», -- кричал г-н Чахмахчян. «В этом деле был нарушен принцип гласности судопроизводства. Дела должны слушаться открыто, а не келейно», -- сказала журналистам его адвокат Валентина Сизова. От комментариев по сути процесса она отказалась, сославшись на данное обещание о неразглашении. Поэтому о данном уголовном деле рассказать можно лишь то немногое, что становилось известным на стадии предварительного следствия.

Как гласит выдвинутая следствием версия, в мае 2006 года к председателю Счетной палаты (СП) Сергею Степашину с просьбой о помощи обратился председатель совета директоров авиакомпании «Трансаэро» Александр Плешаков. Он рассказал, что подчиненные аудитора СП Владимира Панскова проводили проверку Внуковской, Домодедовской и Шереметьевской таможни и выявили, что «Трансаэро» якобы не заплатила пошлины за закупленные ею самолеты на 14 млрд руб. «Трансаэро» намеревалась доказать несостоятельность выдвинутых компании претензий и на эту тему вела переговоры с СП. Проблема, по словам г-на Плешакова, состояла в том, что некие господа предложили ему альтернативный вариант решения спорного вопроса -- они якобы пообещали изменить отчет аудиторов в части, касающейся «Трансаэро». За это «доброжелатели» сначала затребовали 3 млн руб., но потом согласились снизить цену за свои услуги в два раза. Г-н Степашин тут же доложил о случившемся Николаю Патрушеву, возглавлявшему тогда ФСБ.

Реакция последовала незамедлительно. 2 июня в офисе г-на Плешакова на 2-й Брестской улице были задержаны сенатор Левон Чахмахчян, его зять Армен Оганесян и бухгалтер АРАС Игорь Арушанов. Чекисты, как сообщалось, взяли их с поличным -- при получении 300 тыс. долл. наличными. Остальная сумма по имевшейся якобы договоренности должна была быть перечислена вымогателям на банковский счет.

Оганесяна и Арушанова арестовали сразу. А с Чахмахчяном дело обстояло сложнее -- от тюрьмы его оберегала сенаторская неприкосновенность. Члены Совета Федерации чуть позже лишили своего коллегу неприкосновенности, а Верховный суд вынес постановление о наличии в действиях сенатора признаков состава преступления. Это позволило следователям перейти к более решительным действиям, и в феврале прошлого года г-на Чахмахчяна задержали в медцентре, где он проходил лечение, а потом суд разрешил его арестовать.

Адвокат экс-сенатора Борис Кузнецов со слов своего подзащитного озвучил другую версию произошедшего. Согласно ей, гг. Плешаков и Чахмахчян действительно общались, но отнюдь не по поводу взятки -- коммерсант жаловался на проблемы с СП, и сенатор просто предложил показать документы проверки своему зятю, который там же и работал. Эти документы якобы видели в правовом управлении палаты и не нашли там ничего криминального. Г-н Чахмахчян рассказал об этом бизнесмену и вернул бумаги. Кроме того, по версии защиты, г-н Плешаков хотел, чтобы «Трансаэро» вступила в АРАС и летала в Армению. Вот за право стать членом этой организации авиакомпания и должна была перечислить 1,5 млн руб. по безналичному расчету.

На ставшей для сенатора роковой встрече в офисе «Трансаэро» г-н Плешаков, по словам его адвоката, предложил сенатору забрать кейс, стоявший под столом. Г-н Чахмахчян наивно полагал, что там сувениры, но когда, выйдя из кабинета, открыл чемоданчик, то буквально оторопел, увидев в нем аккуратно сложенные пачки денег. Тут, как утверждал г-н Кузнецов, и ворвались чекисты и всех повязали. Видимо, именно про этот кейс кричал вчера г-н Чахмахчян сквозь бронированные стекла «аквариума»: «Изъят был один портфель, одних размеров, а на экспертизу отправили другой портфель, с другими размерами. А на первом портфеле отпечатков пальцев не было!».

Адвокату Кузнецову так и не удалось до конца отстоять свою позицию, потому что и с ним самим случилась неприятность. Летом прошлого года городская прокуратура потребовала возбудить в отношении него уголовное дело, обвинив в разглашении гостайны. Под тайной подразумевалась справка с грифом «Секретно», в которой, по словам г-на Кузнецова, «с санкции судьи Верховного суда в рамках проверки оперативной информации о вымогательстве давалось право на прослушивание телефонных разговоров сенатора, которое впоследствии было осуществлено». Этот документ адвокат сфотографировал и отправил в Конституционный суд, пожаловавшись на то, что сенатора прослушивали еще в тот период, когда он и его имущество были неприкосновенны. Г-н Кузнецов никак не мог взять в толк, почему прокуратура на него взъелась -- он же справку не в ЦРУ отправил, а в отечественный Конституционный суд. Но, как только Тверской райсуд по ходатайству прокуратуры усмотрел в его действиях признаки состава преступления, адвокат Кузнецов покинул страну и так сюда больше и не вернулся. В начале уже этого года он получил политическое убежище в США.

«Оборотень, оборотень в мантии!» -- было похоже, что возмущение г-на Чахмахчяна переросло в истерику, как только он услышал итог приговора -- девять лет колонии строгого режима. «Позор! Позор!» -- скандировали родственники и друзья осужденных. Прокурора, казалось, происходящее только забавляло, он стоял и довольно улыбался, чем, естественно, вызвал их гнев. «Что улыбаешься? У тебя что, детей нету? Мы тебя запомним!» -- пообещали прокурору соратники и родственники г-на Чахмахчяна. Прокурор тогда улыбаться перестал, стремглав выбежал из зала суда, и никаких комментариев относительно приговора получить у него уже не удалось.

Защитники осужденных также были немногословны. «Мы обязательно будем обжаловать приговор и будем требовать, чтобы заседание проводилось в открытом режиме. Доказательств вины Чахмахчяна в деле нет, и мы будем добиваться его оправдания», -- заявила адвокат Сизова.