Глава администрации президента Сергей Нарышкин точно в срок представил национальный план по борьбе с коррупцией. Днем позже экспертное сообщество выдвинуло свои предложения насчет того, что нужно для победы в этой борьбе. По итогам обсуждения постановили: ничего невозможного нет, побороть коррупцию можно. Предложили: пригласить специалистов из Нидерландов.

Эксперты собрались в Институте современного развития, чтобы поддержать инициативу председателя попечительского совета ИНСОРа, коим, как известно, является Дмитрий Медведев. Открыл заседание заместитель руководителя Центра политических технологий Борис Макаренко. «Все считают эту задачу приоритетной, за борьбу с коррупцией даже те, кто занимается ей», -- неожиданно заставил он задуматься, кто и с какими целями собрался в ИНСОРе. Г-н Макаренко предложил взяться за дело «по-ленински: найти главное звено и за него вытянуть всю цепочку».

Президент гуманитарно-политического центра "Стратегия" Александр Сунгуров виновных искать не стал, а указал на наши главные силы в этой нелегкой и бескомпромиссной борьбе. «У нас уже есть очень сильный союзник в борьбе с коррупцией»,-- заявил г-н Сунгуров и сделал театральную паузу. Все, конечно же, подумали про президента, но оратор продолжил: «Институт уполномоченного по правам человека -- омбудсмена, который должен реализовать заложенные в него возможности для отслеживания коррупции».

Игорь Бунин, генеральный директор Центра политических технологий, назвал пять составляющих коррупции, с тремя из которых, по его мнению, бороться невозможно, -- это системные элементы действующей модели власти. Во-первых, речь идет о моноцентрическом характере общества, который сложился благодаря концентрации власти в руках ограниченной группы людей, одним из показателей моноцентричности является однопартийная система. Во-вторых, номенклатурный характер общества, означающий строгую систему взаимоотношений, и в-третьих, одновременно неформальный характер общества, когда строгость законов смягчается необязательностью их выполнения.

Но есть еще две составляющие российской коррупции, изменить которые вполне возможно. Это селективность законов, то есть их выборочное действие на различные объекты, и правовое сознание граждан, которое должно препятствовать их сознательному участию в коррупции.

Георгий Сатаров, президент фонда ИНДЕМ, воспользовался медицинской терминологией, чтобы дать оценку нынешней программе. Он считает, что нельзя говорить об успешности антикоррупционной борьбы, если не объявить против чего же именно мы будем бороться, -- «это все равно, что лечить больного, не поставив предварительно диагноз. Сам факт помпезного объявления неподготовленной, непродуманной кампании -- шаг к провалу». Кроме того, г-н Сатаров опасается, что нынешняя программа окажется непрозрачной, что не позволит оценить ее результаты. По его мнению, «все сосредоточивается на пропаганде, милое дело -- большие бюджеты, которые нужно осваивать. Но никто не заикается о пропаганде среди чиновников -- то ли стесняются, то ли бюджеты не те».

Эксперт назвал очевидные для всех и, к сожалению, неразвитые в России «технологии внешнего контроля над бюрократией -- многопартийная система, свободная пресса, гражданское общество».

Григорий Томчин, президент Всероссийской ассоциации приватизируемых и частных предприятий, указал на еще один системный источник коррупции -- «система подготовки законов в правительстве выдает коррупционные документы». Это прямое следствие самого процесса написания законов, который принят в последнее время. Все начинается с поручения, которое передается в министерство, там оно направляется в департамент. Приглашают экспертов, пишут действительно антикоррупционный закон, но затем начинается согласование со всеми заинтересованными ведомствами. И последние вырезают все, что им мешает работать, а мешает работать как раз прозрачность процедур -- антикоррупционная составляющая закона. Поскольку над департаментом, который отвечает за закон, довлеют сроки, он вынужден идти на уступки. «Может быть, нужно вернуться к такой системе, когда законы во всех областях разрабатывает один орган» -- предлагает эксперт.

Г-н Томчин признался, что борьбы с коррупцией боится едва ли не больше самой коррупции -- «это только приведет к росту размеров взяток». Он также против создания какого-либо органа по борьбе с коррупцией, «потому что любому органу нужно оправдывать свое создание и развитие, а значит, коррупция должна продолжать существовать и даже расти».

Елена Панфилова, руководитель центра антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International, напомнила об опыте Перу по борьбе с коррупцией, когда один человек -- прокурор республики Хосе Угас посадил всю коррупционную верхушку страны, вплоть до президента Альберто Фухимори. «Были посажены все, начиная от председателя центральной избирательной комиссии», -- несколько угрожающе намекнула на перуанский опыт г-жа Панфилова. Но борьба будет успешной только в том случае, если мы определимся с целеполаганием: «или это просто личная политическая повестка нового президента, которая нужна только для того, чтобы чем-то отличиться от старого, или насущная необходимость».

Г-жа Панфилова рассказала об опросе, который провела Transparency International. Людей спросили, насколько серьезно они восприняли новую программу по борьбе с коррупцией. Самыми популярными ответами были: «это очередной передел власти и собственности», «это просто пиар». Лишь один человек из 27 сказал, что, «может быть», это действительно «серьезная программа».

«Нужно менять акценты: коррупция -- это не смешно, это убивает. На дорогах, когда за взятку можно нарушать правила, при строительстве, когда дома, построенные с нарушениями, разваливаются, на рынке, когда бабушки больше не могут покупать дешевое молоко, потому что повысились поборы с торговцев», -- полагает г-жа Панфилова.

Профессор Государственного университета -- Высшей школы экономики Марк Левин привел другие заграничные примеры. «Есть страны, где есть верхушечная коррупция, но нет низовой, например Нидерланды. Но нет стран, где была бы низовая коррупция и не было верхушечной», -- предложил провести аналогии с ситуацией в России эксперт. Он предупреждает, что действующая система управления может оказаться нежизнеспособной без коррупционной составляющей -- «пока никто еще не сказал, как же будет жить страна, если у нас не будет коррупции».

И выдвинул особенно актуальное нынче предложение: «Еще в 90-е годы мне голландские коллеги сказали: возьмите наши кодексы и законы, переведите и начните строго исполнять, постепенно, медленно, меняя под российские условия. Тогда у вас есть шанс». Действительно, может, тогда мы продержимся в борьбе с коррупцией хотя бы до полуфинала.