Проблема изменений климата по выбору председательствующей в этом году в «большой восьмерке» Японии вынесена в центр обсуждения на предстоящем в июле саммите. «Цена» этого обсуждения уже известна: Токио предлагает партнерам создать два инвестиционных фонда для борьбы с изменениями климата (Фонд чистых технологий и Стратегический фонд климата) с общим объемом взносов 10 млрд долл. Сама Япония, согласно обещанию премьер-министра Ясуо Фукуды, готова внести 1,2 млрд долл. Идею создания фондов поддерживают США и Великобритания, которые вместе с токийским вкладом готовы профинансировать эти фонды на одну половину. Вторую половину предлагается внести остальным странам «восьмерки».

Помимо финансового вклада Япония своим примером призывает другие страны предпринимать более решительные шаги по борьбе с глобальным потеплением. Так, Ясуо Фукуда объявил о готовности взять новые обязательства по снижению выбросов -- к 2020 году снизить их на 14% от уровня 2005 года. А уже в этом году -- начать в стране торговлю квотами на выбросы с участием максимально большого числа предприятий.

Как должна реагировать Россия? Какие у нашей страны приоритеты -- не только собственно в борьбе с изменениями климата, но и в позиционировании по этому вопросу среди членов «большой восьмерки»? Готова ли Москва к активной роли в переговорах по климату, тем более что эта тема была на виду и во время Санкт-Петербургского саммита 2006 года?

На все эти вопросы у нового президента России Дмитрия Медведева к июлю должны быть внятные ответы.

В начале июня Институт современного развития, попечительским советом которого руководит г-н Медведев, организовал «круглый стол», посвященный проблемам глобальной энергетики в свете предстоящего саммита «восьмерки». Один из участников дискуссии посетовал, что после петербургского саммита инициатива России в сфере энергобезопасности «снизилась до нуля» и у страны «нет никакого мнения по актуальным вопросам мировой энергетики». Впрочем, обсуждение показало, что даже у ведущих экспертов по энергетике и внешней политике представление об этих актуальных вопросах весьма фрагментарное. А ведь после петербургского саммита в тех же самых переговорах по климату произошли серьезные идеологические изменения. Так, продовольственный кризис изменил отношение в мире к производству биотоплива из сельхозкультур: теперь многие считают попросту неэтичным делать топливо «из еды». По этой проблеме, кстати, позиция России понятна: Дмитрий Медведев, выступая недавно на Петербургском экономическом форуме, посетовал, что из всех идей саммита-2006 по обеспечению глобальной энергобезопасности (использование всего спектра возобновляемых источников энергии, максимальная интеграция рынков, формирование благоприятного инвестиционного режима и прозрачная система доступа на рынки) «на практике акцент был сделан лишь на расширение производства биотоплива -- и теперь мы знаем, с какими последствиями». Стоит отметить, что у такой точки зрения есть и оппозиция. Например, бразильский президент Лула считает, что «нападки» на биотопливо «исходят от нефтяных компаний» и что налицо торговая война против бразильского этанола, производимого из сахарного тростника.

На самом деле, несмотря на крайне острую дискуссию внутри страны по поводу ратификации Киотского протокола, нельзя сказать, что в России к изменениям климата и к международным переговорам на эту тему относились излишне серьезно. И прежде всего на официальном уровне. Владимир Путин то шутил, что глобальное потепление имеет свою пользу, ведь не нужно тратить лишние деньги на зимнюю одежду. То говорил, что в Сибири очень холодно и пара «новых» градусов не помешает... На пресс-конференциях и в других подобных публичных выступлениях такие высказывания еще выглядели хоть как-то уместно, хотя за рубежом воспринимались с недоумением. Но, как рассказывают в Кремле, в таком же стиле Путин ответил и Ангеле Меркель, когда та в прошлом году готовила саммит «восьмерки» в Хайлигендамме. Германский канцлер настаивала, что страны G8 должны взять на себя обязательство сократить выбросы к 2050 году на 50% по отношению к уровню 1990 года, а также способствовать замедлению процесса глобального потепления на два градуса. США тогда были категорически против каких бы то ни было целевых установок, и Путин фактически выступил на стороне Джорджа Буша.

Тогда у Буша, впрочем, было альтернативное предложение: надо инвестировать в технологии, которые позволят снизить парниковый эффект. Сейчас, во время японского председательства, это предложение оформлено в совместную инициативу Токио, Вашингтона и Лондона об инвестфондах. Но Россия снова реагирует уклончиво. Глава Минфина Алексей Кудрин, который недавно участвовал во встрече министров финансов «восьмерки», заявил прессе, что Москва пока воздерживается от участия в этой инициативе: в этой сфере уже действует ряд инициатив, и «создание новой крупной инициативы, тем более очень затратной, требует строгого определения цели, механизма и результата».

Между тем у России со всех точек зрения весьма выгодная позиция для активной роли в климатических переговорах в рамках «восьмерки». Это и огромные финансовые возможности, и неплохие показатели по выбросам углекислого газа. Так, Алексей Кокорин из Всемирного фонда дикой природы обращает внимание, что «амбициозная» японская цель по сокращению выбросов -- не более чем «трюк» с годом отсчета. Выбросы Японии сейчас почти на 8% выше, чем в 1990 году, а значит, сокращение на 14% к 2020 году даст лишь минус 6% к 1990 году. При этом выбросы России почти на 30% ниже, чем в 1990 году (ЕС -- на 6%). И пусть эта цифра отражает промышленный спад 1990-х (и не отражает ожидаемый рост будущих лет), она все-таки не дает никаких поводов для критики.

С чем же приедет на Хоккайдо Дмитрий Медведев? Его помощник по связям с «восьмеркой» Аркадий Дворкович дал понять, что президент внесет на саммите свои предложения по решению продовольственной и энергетической проблем. Судя по всему, Кремль твердо увязывает эти два вопроса. А значит, можно предположить, что г-н Медведев будет снова критиковать топливо «из еды». Вероятно, что в качестве альтернативы может быть предложено развивать прозрачность на рынках традиционного ископаемого топлива и более активно развивать мирный атом. Главное, чтобы идеи Кремля не внесли еще больше сумятицы в споры оппонирующих сторон (с одной стороны -- США, Япония и Великобритания, с другой -- Евросоюз), а помогали находить компромисс. Это и будет вкладом Дмитрия Медведева в защиту климата.