Когда сегодняшние газеты попадут в руки читателей, имена победителей уже будут известны всем, но на момент сдачи номера о раскладе нынешних призов «Кинотавра» можно только гадать, причем с очень малой долей вероятности. Положение жюри, какое бы решение им ни было принято, незавидно. Участвующие в конкурсе картины вызвали такие разноречивые оценки, что назвать фаворита не представляется возможным. Пожалуй, у фестиваля не будет настоящего победителя -- любой выбор окажется компромиссом.

Если судить по настроению фестивальной публики, и прежде всего критиков, видевших всю программу, то на первом месте скорее всего окажется фильм Бакура Бакурадзе «Шультес» -- очень лаконично, строго и сдержанно снятая картина, главный герой которой потерявший память и погруженный в себя «человек без свойств». Понравилось в фильме то, что в нем есть второй смысл, загадка, которая держит внимание, необычный герой, неожиданная, почти неузнаваемая Москва, умело выстроенный ритм, насыщенное и тщательно выверенное изображение. То есть для синефилов и профессионалов это почти идеальный вариант. Однако для «Кинотавра» выбор в победители чисто артхаусного кино -- решение все-таки очень радикальное, поэтому уверена: «Шультес» не останется без призов, но скорее получит за режиссуру, в крайнем случае за дебют.

Судьбу специальных призов решить куда легче: выбор довольно велик. А вот главная награда -- задача почти неразрешимая. Есть две одинаково достойные картины, снятые известными режиссерами, с хорошей литературой в основе сценария, с отличными операторскими и актерскими работами, профессиональные, грамотные, но вот беда -- оставляющие публику не то чтобы разочарованной, но слишком спокойной. Про «Живи и помни» Александра Прошкина я уже писала. «Пленный» Алексея Учителя по сценарию Владимира Маканина, показанный в предпоследний день конкурса, был принят очень благожелательно. Действие происходит во время войны в Чечне, но коллизия вполне общечеловеческая: два российских солдата захватили в плен чеченского юношу, чтобы обменять его на пропуск для военной колонны. По пути к месту назначения они узнают друг друга, проникаются взаимной симпатией, и выясняется, что им -- в их человеческой ипостаси -- делить нечего, однако как только ситуация меняется и они оказываются в навязанных чужой волей ролях, врага необходимо уничтожить. Фильм гуманный и верный, отлично играют все три актера, а Вячеслав Грекунов явно достоин приза за мужскую роль. Но для победителя национального фестиваля не хватает остроты или новизны, все слишком обычно и предсказуемо.

Есть в конкурсе и такой фильм, награда которому, напротив, требует от жюри склонности к риску и даже авантюризму. Это документальная картина Виталия Манского «Девственность» -- история трех девушек, отправившихся из провинции в столицу, чтобы продать свою невинность. Истории реальные, девушки сами согласились на съемки, поскольку медийная слава -- это едва ли не главная составляющая их представлений о счастье. Фильм отлично иллюстрирует состояние умов в стране, где есть одна реальность -- телевизионная, и за то, чтобы попасть в ящик, можно все отдать (не только невинность), вопрос только в цене. Мнения о фильме разделились резко, режиссера упрекали в нелюбви к героям (хотя за что их можно любить, для меня вопрос, но так уж у нас принято), и за нарушение душевного покоя публики, и даже за пропаганду «Дома-2» (в этом шоу участвует одна из героинь). Были и упреки в излишней иллюстративности, в педалировании, даже в недостаточно виртуозной подаче уникального материала. Но с другой стороны, вот вам сегодняшнее, актуальное, социальное кино, вызывающее споры и явно интересное молодому зрителю…

Если выбрать фильм, на который охотно пойдет такой зритель, то, конечно, это «Баксы» Гуки Омаровой -- картина простая, внятная, с динамичным сюжетом. Ударение в названии -- на втором слоге, так называют старуху-шаманку, умеющую лечить и видеть скрытое. Место, где она живет, приглянулось местным гангстерам (ну или «новым казахским», поскольку действие происходит в казахской степи), и они старуху выселили. А с ними потом произошли разные нехорошие вещи, так что в результате все плохие оказались наказаны. Тема не новая, но антураж -- степь, местные типажи, обряды, колдовство -- добавляет фильму привлекательности. Украшает его и качественная, ясная режиссура.

Симпатии некоторой части публики вызвал фильм «Дикое поле», снятый Михаилом Калатозишвили по сценарию Петра Луцика и Алексея Саморядова, рано ушедших из жизни талантливых сценаристов и режиссеров, чей фильм «Окраина» вошел в список лучших за последнюю четверть ХХ века. Это фильм о враче, живущем в степи и этой степью поглощенном. Человек и пространство, дикое поле -- место, где нет законов, но есть обычаи, где реальность изменчива, неуправляема и своевольна, -- все эти культурные коды легко были считаны зрителями, явно стосковавшимися по кинематографической метафоре, непрямому смыслу и сложной эстетической фактуре. Впрочем, другие жаловались на отсутствие энергии, страсти, той ауры, которая делает просто качественное кино хорошим.

Пожалуй, самую сильную, буквально яростную реакцию вызвал фильм Кирилла Серебренникова «Юрьев день». Сценарий Юрия Арабова (к слову сказать, оставшегося очень довольным результатом) режиссер воплотил со свойственной ему эффектностью, которая многим показалась чрезмерной. Это тоже история поглощения -- в маленький город прибывает знаменитая оперная дива с сыном. Чтобы «припасть к корням». Жест красивый, но обернувшийся неожиданной катастрофой. У женщины пропадает сын -- растворяется в воздухе, буквально осуществляя желание матери слиться с «этой красотой». И наступает черед для нее, красавицы, звезды, получившей от жизни все -- славу, карьеру, деньги, -- но не ставшей от этого счастливой. Русская провинция тут страшна и неприглядна, но обладает топкой и неодолимой силой: затягивая в свою воронку, опуская и уничтожая, она, по замыслу авторов, и дарует нечто иное, более существенное, чем преходящие ценности столичной жизни. Принять сгущенный почти до карикатуры (при этом, убеждена, очень похожий на действительность) образ Родины, где все женщины покрашены дешевой краской для волос «интимный сурик», где обитают татуированные алкаши-туберкулезники, попы деловито обсуждают сайдинг и переводят километры в рубли, а для местных ментов «новый человек -- новая проблема», многим оказалось просто невозможно. При мне одна дама кричала, что не может больше смотреть «про уродов». Нежелание переносить беспокоящее, будоражащее кино «про неприятное» -- отдельная проблема, связанная, как представляется, прежде всего с отсутствием механизма воздействия на реальность. Что-то вроде: не могу изменить, не хочу видеть.

Но в реакции на фильм Серебренникова есть еще один аспект. У Арабова своя, очень ясно выраженная позиции, которую разделили с ним авторы картины. Для многих зрителей неприемлемая, но это вовсе не значит, что она не имеет права на существование и что при этом не нужно оценивать ту -- яркую и вызывающую -- форму, в которой она представлена. Сила возмущения, захватившего многих после просмотра картины, для меня однозначно говорит в ее пользу -- так задеть можно только за важные струны. Сыгравшая здесь Ксения Раппопорт вполне достойна приза за лучшую женскую роль, несмотря на все идеологические расхождения. Впрочем, конкуренция в этой номинации как никогда сильна.

Кино на «Кинотавре» представило как раз очень большой спектр форм и возможностей, при этом профессиональное сообщество оказалось не готово к такому разнообразию, и прежде всего к ярким формам выражения чужих позиций -- они активно отторгаются. Куда лучше воспринимает публика фильмы, приятные во всех отношениях, как, например, «Плюс один» Оксаны Бычковой -- действительно очень милую лирическую комедию с Мадлен Джабраиловой и англичанином Джетро Скиннером в главных ролях (оба актера тоже вполне могут претендовать на призы).

Выбор лучшего дебюта тоже непрост. То есть лучший -- «Шультес», но это тот случай, когда команду сразу переводят в высшую лигу, а вот кто окажется интереснее жюри -- «Четыре возраста любви» или «Нирвана», -- вопрос открытый.

Призы, однако, в основном интересуют участников, зрителям же нужно кино. В этом году на «Кинотавре» его было очень много и не только в конкурсе.

Показ неконкурсного (из-за того, что снят на студии Игоря Толстунова, генерального продюсера фестиваля) фильма Валерии Гай Германики «Все умрут, а я останусь» начался в половине первого ночи, в зал пришли только самые стойкие любители кино. Германика уже съездила с этой картиной в Канн, была там замечена и получила порцию похвал. Первый показ на родине тоже прошел более чем удачно. Большинству фильм понравился очень, и что самое интересное -- он объединил людей с совершенно противоположными взглядами. История про трех девятиклассниц из обычного микрорайона, глупых девочек с мешаниной в голове, ограниченным словарным запасом, которые ничего не читают («даже «Карлсона»), но хотят получить от жизни весь набор наличествующих в ее ассортименте глянцевых удовольствий, а вместо этого встречаются с грубой действительностью, кажется предельно достоверной и убедительной. И дело не в том, знает ли Германика на самом деле эту жизнь, а в том, что она совершенно убеждает в этом зрителей, которые на середине фильма уже забывают, что перед ними кино, и готовы полностью сопереживать героиням, их родителям и самим себе. У Германики была отличная команда. Оператор, сценарист, монтажер, редактор, продюсер, актеры -- все, принимавшие участие в работе над фильмом, профессионалы высокого класса, помогли 24-летнему режиссеру добиться результата, однако мотором и вдохновителем замысла была, бесспорно, она сама. И пожалуй, участвуй этот фильм в конкурсе, судьба главного приза была бы более ясной.