Министерство обороны России и Российский книжный союз еще в феврале подписали соглашение о взаимодействии. Сотрудничество предполагается в области учебной, историко-публицистической и художественной литературы, информирования общественности о жизни вооруженных сил. Соглашение двух уважаемых организаций едва состоялось, а Институт социальной памяти, структурно входящий в Академию военных наук, уже выпустил исторический труд писателя конца ХIХ -- начала ХХ века Владимира Дедлова. Труд этот состоит из двух самостоятельных книг под одной обложкой -- «Переселенцы и новые места» и «Панорама Сибири».

Очень необычно, что предваряющее книгу «Слово к читателю» написал генеральный директор государственной корпорации «Ростехнологии» Сергей Чемезов. Хотя, если принять во внимание, что глава «Ростехнологий» -- президент региональной общественной организации «Иркутское землячество «Байкал», все становится на свои места. Похоже, г-на Чемезова интересует история его малой родины, о которой, в частности, идет речь в книгах Дедлова. Именно на стыке веков миллионы русских, украинцев, белорусов переселились из Европейской России в Сибирь, на Дальний Восток, в Центральную Азию, Закавказье, Прибалтику -- на стратегически важные территории. Сибирь, ее отдаленные уголки, осваивали и беглые крестьяне. Эти переселенцы, особенно в 90-х годах ХIХ века (до 250--300 тыс. в год), по словам Дедлова, «духовно скрепили империю».

«Сегодня миграционная ситуация на постсоветском пространстве несет в себе печать геополитической катастрофы, -- отмечает в предисловии к книге статс-секретарь -- заместитель министра внутренних дел Николай Овчинников. -- Число мигрантов за несколько последних лет увеличилось на 400%». Чтобы не наделать ошибок, важно изучить прошлый опыт.

В структуре МВД уже в XIX веке было учреждено Переселенческое управление -- предшественник нынешней Федеральной миграционной службы. В этом управлении и проходил службу действительный статский советник, путешественник, писатель Владимир Людвигович Кигн (1856--1908), взявший себе псевдоним Дедлов -- по названию деревни Дедлово Могилевской губернии, куда переехала семья выходца из немецких бюргеров адвоката Людвига Кигна и первой белорусской фольклористки Елизаветы Павловской. Символично, что новое российское миграционное законодательство в 2007 году вступило в силу именно в день рождения Кигна-Дедлова. А 3 июня 2008 года исполняется 100 лет со дня смерти этого писателя, ученого, чиновника и общественного деятеля.

Не оформленное при жизни полное собрание сочинений Дедлова насчитывает 11 книг. Он сотрудничал со столичными журналами и газетами, куда писал рецензии, популярные тогда «зарисовки с натуры», рассказы. Себя относил к писателям тургеневской школы и даже получил благожелательный отзыв самого Тургенева. Дедлов водил дружбу с Чеховым, братьями Васнецовыми и Сведомскими, Михаилом Врубелем и Михаилом Нестеровым. «Дедлов, по сути, стал первым фронтовым российским корреспондентом, -- рассказал мне директор Института социальной памяти, заместитель председателя Федеральной культурно-национальной автономии «Белорусы России», профессор Академии военных наук Александр Ужанов. -- Практически в каждом номере газеты «Новое время» в разделе «Военные заметки» в период с марта 1904 по апрель 1905 года появлялись его материалы с русско-японской войны». Но прославился этот автор все же именно путевыми очерками, в жанре которых написана и представляемая книга.

Оставим работникам миграционной службы опыт чиновника позапрошлого века, который он приобрел, путешествуя по только что заселенным землям. И предоставим широкому читателю другие, очень тонкие и, возможно, более важные наблюдения, которые будут особенно интересны сейчас, во время становления новой России -- другой и в то же время прежней. Надо сразу предупредить, что характеристики русского народа того времени у Дедлова жесткие, и потому нынешним россиянам следует всмотреться в них более пристально.

Вот несколько цитат: «Казаки с лица красивы, хотя несколько бесцветны, какова, впрочем, и вся Русь…», «Русский народ, может быть, и чудной народ, но прежде всего ему нужно искренне и с сокрушением признаться, что он дрянной народ…», «В другое время, когда эти бабы и эти казаки не пьяны, лучших людей и не надо...», «Русский человек с самого начала своего исторического бытия привык снимать сливки, а молоко выливать вон».

Тонко подмечена и одна из главных черт и тогдашнего, и сегодняшнего русского человека: «…Нахрап или упасть на колени, злющие зеленые глаза или слезы и сморкание». Вглядимся в черты предков и найдем много общего с нами, не станем открещиваться. Кстати, и проблемы многие повторяются. «Мне представляется тревожным это свойство нашего народа -- быстро вырождаться», -- пишет Дедлов. Разве сегодня не то же самое?

Вероятно, найдутся те, кто возмутится фразой Дедлова про «ад русской распущенности, плутовства и темноты». Но вряд ли лучше приписывание народу нашему всех на свете достоинств и достижений, после чего рождаются самоуничтожающие характеристики типа «Россия -- родина слонов». Тем более что автор справедливо высвечивает и светлые стороны русского характера: «Вот чем он берет, этот великоросс, этот медведь, -- великой искренностью и правдивостью…», «Российский народ -- подвижник, а не раб».

Многие свойства русского человека, по мнению Владимира Дедлова, проистекают из формулы: «Западная Европа -- собрание индивидуальностей; мы -- колония полипов, которые вне колонии ничто». Свой взгляд у автора и на присоединение Сибири: «Сибирь завоевана «самовольно» разбойниками, которых приличия ради называют казаками». Их, по версии Дедлова, Строгановы выписали с Волги и наняли для защиты от инородцев. А Муравьева и Невельского, оказывается, едва не отдали под суд за самовольное присоединение Амура.

Любопытно, что и китайская проблема во времена Дедлова стояла столь же остро. Уже тогда китайцы конкурировали на Дальнем Востоке с европейцами, «заполоняя своими пока второстепенными лавками целые улицы». Уже тогда от Благовещенска до Иркутской губернии было не найти деревни, «в которой не было бы китайской лавчонки». И губернаторы тогда также позволяли себе лишнего. Первый человек на Командорских островах, например, осенью уезжал в Сан-Франциско, «где и жуировал до весны».

Книгу эту полезно почитать и молодым, и людям с опытом. Первые увидят своих предков, что сложно сделать, имея под рукой лишь детективы и вычурную фантастику. Вторые в противоположность советской историографии обретут новый взгляд на, казалось бы, известный период жизни страны, увидев в книге, словно в зеркале, много знакомых черт -- исторических и человеческих.