Первая половина мая в расписании РНО всегда зарезервирована под волжское турне -- цикл концертов, которые проходят в Поволжье, от Волгограда до Нижнего Новгорода. Традиция проведения такого турне родилась еще тогда, когда все отечественные оркестры и не думали выступать в провинции -- в середине 90-х все в гораздо большей степени были озабочены зарабатыванием денег на Западе и тратить их в российской глубинке, которая по понятным причинам не может позволить себе приезд оркестров уровня РНО, было по меньшей мере безрассудством. Не сказать, чтобы с тех пор финансовая ситуация резко изменилась в лучшую сторону -- РНО по-прежнему привлекает собственный спонсорский ресурс для осуществления волжского турне, но в целом у некоторых городов уже появились кураж и амбиции для осуществления таких масштабных проектов. Разница между «пунктами назначения» разительная: если в Саратове, похожем сейчас на типичное провинциальное захолустье, билет в партер стоит 200 руб. и зал то и дело зияет проплешинами, то в чистенькой и аккуратной Самаре цена билета той же категории возрастает до 800 руб. и в партере почти не оказывается незанятых мест. Что уж говорить о Казани, которая, как говорят музыканты РНО, у них на глазах трансформировалась из «еще одного провинциального» города в респектабельный музыкальный центр, где от слушателей даже в майские праздники нет отбоя, а организация мероприятия доведена до европейского уровня.

Впервые за всю историю «хождений по Волге» Михаил Плетнев вывез туда целую оперу («Алеко» Рахманинова) и плеяду молодых солистов, для которых работа с оркестром стала огромным опытом и которые, в свою очередь, приятно оттенили гастрольную афишу. Вероника Джиоева, Евгений Кунгуров, Петр Новиков и Алексей Татаринцев, четверо певцов, исполнявших ведущие роли в «Алеко» в Саратове и Казани, удостоились громовых аплодисментов, разыграв на концертных подмостках настоящий спектакль, полный драмы и отчаяния: наверное, это все-таки очень правильно отдать роли в опере 19-летнего Рахманинова молодым певцам, которые еще не привыкли играть на штампах и не изображают «больших артистов». Не менее ярким было и выступление Саратовского губернского театра хоровой музыки, лучшего коллектива Поволжья, руководимого Людмилой Лицовой, -- чуть провалившиеся по балансу звучания в Саратове из-за тусклой акустики оперного театра в Казани 33 певца (опять же молодежь) продемонстрировали невероятную звуковую гибкость, меняя объем и тембровую окраску в полном согласии с прихотливой рукой Михаила Плетнева. В Самаре, где была заявлена другая программа, певцов сменил молодой пианист Рэм Урасин -- один из самых вдумчивых и тонких исполнителей поколения 30-летних, воздавший должное проникновенной лирике и блестящему виртуозному стилю Мендельсона в его Первом фортепианном концерте. Но как бы хороши ни были солисты, в фокусе внимания находился прежде всего сам оркестр и дирижер: довольно требовательный к провинциальной публике Плетнев не был расположен потчевать Волгу исключительно хитами, и поэтому в программе наряду с хрестоматийным Бетховеном (Пасторальная симфония) звучал не слишком известный Мендельсон (увертюра и скерцо из музыки к «Сну в летнюю ночь» Шекспира) и совсем уж неизвестный Рахманинов («Каприччио на цыганские темы»). Таким образом, волжские города получили по частям многие программы, представленные РНО в Москве и Европе, что, несомненно, внесло свежую струю в упорядоченную и предсказуемую концертную жизнь этих городов: приятно слушать то, что за несколько недель или месяцев было исполнено в Париже или Баден-Бадене. Причем в столь же убедительном исполнении.