«Время новостей» совместно с агентством P-Arch представляет Клуб архитектурной критики. Несмотря на строительный бум, архитектурные процессы незаслуженно находятся на периферии общественного внимания. Чтобы немного исправить ситуацию, мы решили опросить архитектурных критиков, работающих в профильных российских массмедиа, чтобы выявить позитив и негатив российской архитектурной жизни. Позитивом и негативом могли стать любые события, проекты, постройки, о которых стало известно в первые четыре месяца 2008 года.

В разделе «негатив» лидирует история с проектом многофункционального центра «Апельсин» на месте Центрального дома художника. Совместная идея архитектора Нормана Фостера и компании «Интеко» (а также то, как она была представлена) вызвала неодобрение профессионального сообщества, причем не только архитектурного. Большой отклик вызвали архитектурные события в российских регионах -- самым противоречивым критики назвали итоги конкурса на новое здание Пермской художественной галереи. Изменение высотного регламента Санкт-Петербурга критики конечно же отнесли к негативу.

Почти все опрошенные обозреватели отметили те или иные истории, связанные с советской архитектурой, при этом негативом и позитивом были в основном названы ситуации с двумя памятниками русского авангарда. Позитив -- объявление о планах реставрации дома-коммуны Наркомфина, негатив -- крайне запутанная история с планетарием.

Что же касается новых построек, то здесь опрошенные критики называли самые разные проекты -- от камерных зданий до инфраструктурных объектов, при этом ни один объект не был назван дважды! Этот факт говорит о том, что, несмотря на гигантский вал коммерческой халтуры, в Москве строится и проектируется много хороших, интересных зданий. Так что в клубе будет о чем поговорить и в дальнейшем.

Наталия АЛЕКСЕЕВА, журнал «Интерьер + дизайн»:

-- Мне кажется, самое важное событие начала года -- объявление результатов конкурса PermMuseumXXI на новое здание галереи в Перми. Вот только понять, положительное оно или отрицательное, пока сложно. Потому что, с одной стороны, это, безусловно, интересный и важный конкурс, представительное жюри, необычные, яркие проекты. Свои работы прислали действительно лучшие наши и западные архитекторы. Это здорово. Но, с другой стороны, результаты таковы, что непонятно, как события будут развиваться дальше и построят ли что-то в итоге. Жюри выбрало два противоположных по стилю и концепции проекта, московского концептуалиста Бориса Бернаскони и швейцарца Валерио Олжиати (Valerio Olgiati), чем поставило организаторов в сложное положение. Как будут договариваться все заинтересованные участники этой истории, непонятно. Будет очень обидно, если очередной масштабный проект превратится в пшик. Тогда это событие сугубо отрицательное, подтверждающее, что в России нормальная архитектурная жизнь так и не налаживается.

Отрицательное впечатление произвел скандал с Московским планетарием. Что там на самом деле происходит, не знает, думаю, никто, даже непосредственные участники проекта. Конфликт акционеров привел к тому, что реконструкция опять остановлена, опять пошли слухи о том, что памятник переоборудуют под очередной развлекательный комплекс. Эта история тянется уже 14 лет, а сейчас вдруг выяснилось, что работы ведутся непонятно как, а выделенные на реконструкцию миллиарды делись непонятно куда. Банально, но это лишний раз подтверждает то, что никакая культура в Москве не самоценна. Здание -- шедевр конструктивизма, а сам планетарий -- интересный и престижный для любого города объект. Но если нет прямой и быстрой финансовой отдачи, он никому не интересен. Традиционная для Москвы правовая и финансовая неразбериха.

Мария ФАДЕЕВА, газета «Ведомости. Пятница»:

-- Позитивным событием я бы назвала экскурсию в дом-коммуну, спроектированный в конце 20-х годов командой архитекторов во главе с Михаилом Барщом, Игнатием Милинисом и Моисеем Гинзбургом на Гоголевском бульваре. Экскурсия была организована для прессы и архитекторов журналом AD. Было не только интересно побывать внутри и самой походить по всем этим лестницам, но и поговорить с новыми жильцами, которые купили квартиры в доме в последние три года. Разговор с ними показал, что идеи Моисея Гинзбурга (а здание на Гоголевском называют младшим братом дома Наркомфина Гинзбурга) остаются востребованными и сейчас, причем у людей разных специальностей. А то мы привыкли говорить о том, что ценность конструктивизма и его идей осознают только люди, вовлеченные в архитектуру или искусствоведение, а тут повстречались обычные граждане. Забавно, что благодаря этому мероприятию соседи и сами смогли друг с другом познакомиться и под конец вечера уже стали договариваться, кто к кому пойдет в гости, поддерживая, таким образом, коммунальное звание своего дома. Я надеюсь, что выставка фотографий из этих квартир, которая откроется в Музее архитектуры 27 мая, понравится всем.

Наиболее негативным событием последних месяцев для меня стало объявление результатов конкурса на проект нового здания Пермской художественной галереи. Точнее, негатив вызвали проекты, объявленные победителями, и пертурбации внутри жюри, представительность которого растаяла на глазах. Но главное -- это то, что победа проекта Валерио Олжиати (Valerio Olgiati) еще раз продемонстрировала, что в глазах иностранных архитекторов России подходит брутализм с восточными мотивами, давно отживший свое в других странах. Впрочем, больший недостаток проекта заключается в том, что он никак не связан ни с местоположением на берегу Камы, ни с той коллекцией, которая расположится внутри. Последнюю претензию я бы обратила и ко второму проекту-победителю -- архитектора Бориса Бернаскони, хотя в целом он мне куда более симпатичен.

Николай МАЛИНИН, журнал Made in Future:

-- Позитив. Шедевр русского конструктивизма -- дом работников Наркомфина на Новинском бульваре архитектора Моисея Гинзбурга. Очень люблю этот дом. Очень боялся, что он нечаянно сгорит. Рад, что события приняли правильный оборот. Хотя в искренности г-на Сенаторова (владельца группы МИАН, выступившего с инициативой реконструкции дома Наркомфина с целью превращения его в отель) слегка сомневаюсь.

Негатив. Превращение Центрального дома художника в «Апельсин». Я не очень люблю этот дом -- ЦДХ. Даже, скорее, совсем не люблю. Но (далее по Пушкину) мне противно, когда иностранец (на пару с вельможной теткой) разделяют это мнение. Хотя в искренности г-жи Батуриной ни капельки не сомневаюсь.

Проект. Победа архитектора Бориса Бернаскони в международном конкурсе на новое здание Пермской художественной галереи. Признаваться в любви к Боре Бернаскони не буду: он и так давно зазнался. Но проект его мне очень нравится: простой, честный, сильный. Достойный вариант нашего «Постмиллениума» -- в пику всем этим кривулям, козулям и прочей хадидщине.

Алексей МУРАТОВ, журнал «Проект Россия»:

-- В принципе то, что происходит в Москве в архитектурно-строительной сфере, это один сплошной негатив. Однако если выделять что-то, то на первое место в этой «почетной» номинации поставлю, так сказать, по совокупности новость о многофункциональном комплексе «Апельсин» Нормана Фостера, который усилиями компании «Интеко» должен возникнуть на месте ЦДХ. Сама по себе идея сносить вполне жизнеспособное здание весьма сомнительна и в плане экологии, и в смысле уважения к труду предыдущих поколений. Еще более сомнительно, если не возмутительно, сносить здание, где размещена крупнейшая коллекция живописи ХХ века и которое в качестве культурной институции функционирует весьма и весьма успешно. Дополнительную пикантность ситуации придает самое непосредственное участие в ней супруги нашего мэра -- г-жи Батуриной. С этической точки зрения весь ее бизнес в Москве, конечно же, крайне сомнителен. И, наконец, желание сносить крупные общественные здания 70-х годов, отторжение такой архитектуры указывает на скрытое неприятие столичной властью таких понятий, как справедливость и правда. Эстетика гладкой стены и честной, т.е. не скрытой никакой декорацией, конструкции, свойственная модернистской архитектуре, этой власти абсолютно чужда.

Порадовала новость о том, что компания МИАН готова взяться за спасение здания Наркомфина Моисея Гинзбурга -- шедевра архитектуры советского авангарда. Это здание уже давно впало в кому, и если кому-то удастся его спасти, то честь ему и хвала. Из недавних реализаций выделю так называемый «Рафинад» Николая Лызлова. Во-первых, это очень элегантное, простое по геометрии, но отлично прорисованное здание. Во-вторых, оно вносит в московскую застройку уже было позабытый ею масштаб -- масштаб некрупного общественного объекта, делающий городскую среду более камерной, соразмерной «маленькому человеку».

Лариса КОПЫЛОВА, журнал Domus:

-- Начну с негатива. Изменение высотного регламента в Санкт-Петербурге -- национальный позор. Втихаря, путем опроса членов правительства Санкт-Петербурга, принят акт, в котором допустимая высота застройки повышена от 48 м до 100 м. Очевидно, что это сделано прежде всего в угоду «Газпрому», который планирует строительство небоскреба в районе Охты. А также в угоду девелоперам и архитекторам, развернувшим строительство в центре города (после принятого в 2005 году постановления о наличии 500 участков для строительства в центре). В России и так мало сохранившихся исторических городов. В тех, что сохранились, историческая ткань рыхлая, с утратами и заплатами современных домов. Питер -- единственный полноценный ансамбль. Деловой темперамент девелопера понятен -- он всегда хочет заработать. Творческий темперамент архитектора тоже понятен -- он всегда хочет строить. Сдерживать и перенаправлять их может только власть (мнение общественности, единственной, кому не наплевать, написавшей письмо в защиту Питера, к сожалению, ничего не решает). А власть ведет себя, как конкистадор, относится к собственной стране, как к колонии, выкачивая из нее все подряд: ресурсы, деньги и попутно растаптывая остатки культуры. Понятно, что у ребят давно есть остров в Испании, что им какой-то пыльный Петербург. Средний уровень качества дореволюционной архитектуры в разы выше, чем средний уровень современной застройки. Поэтому разрушение центра Петербурга -- худшее событие последних лет.

Тем временем Эрик ван Эгераат выиграл суд о защите авторских прав у компании «Капитал Груп». Не вдаваясь в анализ конкретного спора между Эгераатом и «Капитал Груп», можно сказать, что это событие позитивное. Создан прецедент. До сих пор авторские права архитекторов застройщиком нередко нарушались. Теперь же у архитекторов есть пример, по которому можно действовать, и они смогут настаивать на соблюдении авторского замысла. Понятно, что качество архитектуры от этого только улучшится.

В Москве в районе станции метро «Сокол» достраивается жилой дом для военнослужащих. Автор -- архитектор Михаил Филиппов. Это знаменательное событие по двум причинам. Во-первых, здесь нетривиально решается острейшая для России проблема социального жилья. Во-вторых, -- и это само удивительное! -- здесь социальное жилье не панельный дом, а здание в стиле классицизма. Поблизости дома Алабяна, поэтому в доме преломляются мотивы сталинской классики. В московской архитектуре явно ощущается дефицит красоты, в классике работают считанные архитекторы. Как правило, классические дома -- это элитное строительство. Приспособить классику для социальных нужд -- большое достижение. Для этого Филиппов изобрел некоторые ноу-хау -- например, недорогую кладку из тротуарных плит, которая, однако, смотрится как стена римского Пантеона.

Екатерина БОГДАНОВА, журнал Interni:

-- События мной выбраны по глобальности влияния. Да, больно за планетарий, о судьбе которого слышу регулярно в течение многих лет из уст автора его реконструкции и моего друга Кирилла Анисимова. За это время выросли наши дети, которые ни разу не видели его звездного неба... Здание аэровокзала жалко до боли. Ведь с ним связаны первые самостоятельные «взрослые» полеты. Хочется выместить гнев на метростроевцев, проложивших тоннель от «Парка Победы» до «Кунцевской» таким образом, что мне приходится писать эти строки в квартире под мерный перестук колес.

Однако больше всего меня, москвичку, из-за собственной инертности потерявшую свою малую родину -- родной город, волнует судьба Питера. Послушайте, давайте как-то договоримся его сохранить! Причем Питер убить можно одним ударом: достаточно изменить регламент высотности. И все. Дело в том, что Питер принципиально горизонтален. Таким его задумали строители, стоя на низком берегу Заячьего острова и смотря на такой же низкий противоположный берег и на ползущую параллельно горизонту гряду туч. И теперь на нее любуются, прогуливаясь по крыше Александровского равелина. Город строился принципиально горизонтальным. Ни один частный дом не мог быть выстроен выше конька Зимнего дворца. Горизонталь лишь изредка перечеркнута вертикальными штрихами шпилей башен казенных и церковных сооружений. Многими поколениями поддерживалась эта градостроительная концепция, давшая миру город-ансамбль. Его меряют шагами в одной плоскости. Здесь нет даже горбатых мостиков, как в близких ему Венеции и Амстердаме. Его знаменитая горизонталь -- бренд, столь же популярный во всем мире, как Мариинка и Эрмитаж. Они, а вовсе не нефть, являются, являлись и будут являться самым твердым валютным резервом страны. И его легко можно потерять одной поправкой о регламенте высотности застройки. Надо предотвратить это крупномасштабное государственное преступление!

Положительное событие, которое, однако, не новость, так как существует третий год эта премия со скромным названием «Дом года». В этом году им стал «Дом-парус» на Ходынском поле («Моспроект-4», арх. А. Боков, Б. Уборевич-Боровский). Архитектурных премий в России мало. А для архитекторов они важны. И при правильном развитии стратегии и финансировании именно у нее есть все шансы стать русским "притцкером" (Притцкеровская премия -- крупнейшая в мире премия в области архитектуры. -- Ред.). Для этого должна быть одна номинация и солидные призовые. Принцип пусть останется тот же -- голосование на сайте. Только объяснить всем, что голосуем за вклад в будущее архитектуры. И пусть побеждает дом-новация! Нет такого дома -- премию переносим на следующий год, а призовой фонд удваиваем. Для того чтобы это работало, надо сайт раскручивать. Пока что последняя процедура голосования показала, как мало интересующихся архитектурой людей в Сети. Вот и получается, что архитектура и архитектурная критика для профессиональной когорты.

Григорий РЕВЗИН, газета «КоммерсантЪ», журнал «Проект Классика»:

-- Хочется отметить сразу два позитивных события. Во-первых, это Живописный мост («Метрогипротранс», арх. Н. Шумаков) на Звенигородском проспекте. С одной стороны это важный для города, социально значимый объект. Да и просто он красивый, эту конструкцию издалека видно. Как радуга, которая идет вдоль реки. Второй объект тоже очень масштабный. Это всесезонный горнолыжный комплекс Михаила Хазанова в Павшинской пойме. Мне Хазанов нравится как архитектор, он много строит, но вот не было у него до сих пор главного, знакового здания, по которому он бы сразу узнавался. И вот в этом году у него открылось сразу два крупных объекта -- огромный комплекс правительства Подмосковья и этот горнолыжный спуск. Он и по архитектуре интересный, и как спортивное сооружение это замечательно. У нас такого до этого момента никто не строил, он первый спроектировал такой сложный объект. К тому же обе этих постройки важны для города.

Как негатив все говорят об «Апельсине» Нормана Фостера, но это не архитектурная тема. Нет смысла обсуждать достоинства и недостатки самого проекта, поскольку к архитектуре сложившаяся ситуация не имеет ни малейшего отношения.