Случилось невероятное: на нашем телевидении показали фильм Алексея Балабанова «Груз 200». Дискуссия в рамках «Закрытого показа» (на «Первом») была не менее шокирующей, чем сам фильм. Услышать, как президент Гильдии кинокритиков Виктор Матизен и кинокритик Леонид Павлючик вместе с коммунисткой Савицкой и певцом Лозой защищают советскую власть от нападок Александра Митты, Андрея Смирнова, Андрея Плахова, Даниила Дондурея и Алексея Балабанова, -- это действительно сродни шоку! Составы и аргументы команд «за» и «против» поразили своей непредсказуемостью. Кто бы мог подумать, что автор самых светлых советских фильмов, абсолютно советский режиссер Александр Митта с такой неподдельной болью, с такой искренностью поддержит тяжелый, мучительный фильм Алексея Балабанова! «Груз 200» не мог оставить равнодушным никого, даже ведущий Гордон демонстративно вышел из образа ведущего, обозвав фильм «дерьмом» (впрочем, ведущий Александр Гордон никогда беспристрастностью не отличался, чем и интересен).

«Груз 200» уже стал частью нашей культурной истории, но, даже взбудоражив, возмутив, встряхнув мыслящую часть общества, ничего в нашем сознании не изменил. Период «отдачи» оказался бурным, но коротким. В свое время на фильм «Покаяние» Тенгиза Абуладзе интеллектуалы возлагали большие надежды. Эффект был таким же: шок, бурные споры и тишина. Так при аварии срабатывает «подушка безопасности».

Еще одно телесобытие месяца также связано с кино: сериал «Апостол» («Первый») привлек внимание аудитории ярким актерским составом, детективной интригой и военно-историческим фоном. «Апостол» оставил странное впечатление: смесь недоумения и восхищения -- от наглости сценаристов и режиссеров (сценариста как минимум два, а режиссеров как минимум три). Авторы, зомбированные советскими кассовыми детективами, впихнули в свое творение все, что сохранила их детская подкорка, -- от «Подвига разведчика» до «Джентльменов удачи». Вся эта гремучая смесь в какой-то момент взорвалась в моем сознании, и я стала смотреть «Апостола» как черную комедию. Тогда все встало на свои места: и щедро обмазанный малиновым вареньем Фоменко--Храмов, и связник Карл Иваныч, штопающий «что-нибудь» у раскрытого окна, и крики разведчика «Мне в Москву! Что я скажу в Москве!», и изнасилованная советским нелегалом немецкая «овчарка» Хильда, и папаша -- резидент немецкой разведки в Париже, неожиданно возникающий то в Берлине, то в Иране, и бывший уголовник, дающий советы начальнику немецкой разведшколы, в которой курсанты не знают немецкого, не умеют прыгать с парашютом и стрелять из пистолета... Если это стеб -- то браво! Если это всерьез -- то... кто ж всерьез это смотрел?!