Раньше у выпускников театральных вузов возможность собраться снова бывшим курсом и играть вместе новые или возобновленные дипломные спектакли была такой редкой, что о каждом случае шумели повсюду. С этого сезона такая практика стала восприниматься как рядовая. Теперь даже те курсы, что не становятся театром, как когда-то «фоменки», а за ними «женовачи» (есть и еще несколько менее знаменитых случаев), понимают, что молодость и «командность» им дают возможностей куда больше, чем каждому по отдельности. Случается, что студентам, целой командой взятым в театр, позволяют, как это произошло с курсом Константина Райкина в «Сатириконе», остаться вместе и готовить «свои» премьеры, не растворяясь в репертуаре. Бывает, что ребята собираются сами, не желая бросать свои любимые дипломные постановки, и кто-то берет их под свое крыло -- так было с недавним курсом Олега Кудряшова, восстановившим «Снегирей» и сделавшим «Шведскую спичку» в Театре наций. Или как в «Лаборатории Дмитрия Крымова» -- спектакли, сделанные еще в студенческие годы с мастером, продолжают жить на той же сцене, и мастер там же с прежними и новыми своими учениками готовит следующие постановки. Вариантов много, и муниципальный проект «Открытая сцена» дает небольшие гранты для таких спектаклей довольно часто.

И вот две очередные «командные» премьеры. Обе по Гоголю. «Нос» в ТЮЗе -- это восстановление дипломного спектакля того самого курса «кудряшей», который так успешно теперь сотрудничает с Театром наций. Маленький веселый спектакль режиссера с того же курса, Андрея Неделькина, включающий в себя кроме «Носа», как водится, «всего Гоголя» (от кусочков из всех пьес и «Записок сумасшедшего» до «Выбранных мест из переписки с друзьями»), был рассчитан на четырех актеров, играющих уйму персонажей. Двое из этих актеров -- Роман Шаляпин и Евгений Ткачук (на которого нынче возлагают большие надежды) -- после института попали в ТЮЗ, на место двух других режиссер ввел их ровесников, тоже только что пришедших в театр. Получилось не слишком оригинальное, но забавное и энергично акробатическое дуракаваляние на гоголевские темы, с милыми юными актерами, которые, застоявшись в «большом» театре на эпизодических ролях, тут отпускали себя на волю. Особенно хороши были Шаляпин, игравший фатоватого самодовольного майора Ковалева, и Ткачук в роли обаятельно-простодушного слуги Ивана (еще он играл демонического Носа, Квартального и др.). Но в целом за пределы жанра «студенческая радость», прежде всего демонстрирующего удовольствие способных молодых артистов от того, что они находятся на сцене, спектакль не выходил.

Второй была недавняя премьера «Шинели» под заголовком «Акакий А. Башмачкин», поставленная Владимиром Мирзоевым со своими бывшими вгиковскими студентами в рамках проекта «Открытая сцена» (группа назвала себя «Театр-студия 21»). Постановка эта обещала оказаться куда основательнее: и ставил ее не начинающий режиссер, а мэтр, и в основе спектакля лежал не студенческий «Гоголь всмятку», а современная пьеса, написанная в продолжение гоголевского сюжета хорошим екатеринбургским драматургом Олегом Богаевым. Получилось, однако, куда хуже. Чего стоит пьеса, сказать по спектаклю Мирзоева трудно, кажется, сюжет ее строится на том, что в то время, когда Башмачкин мечется в предсмертной горячке, вспоминая украденную шинель, сама Шинель в поисках хозяина бродит по Петербургу, принося несчастье всем, кто хочет ею завладеть. Но история эта так затуманена какими-то невнятными, но многозначительными танцами, так сбита с толку многочисленными вкраплениями цитат от Розанова и Соловьева до Майи Кучерской, так испорчена бестолковым и бессмысленным кривляньем актеров, что уже через десять минут после начала спектакль, где играет больше десятка вполне востребованных артистов, выглядит фабричной самодеятельностью. Вот разве что Евгения Стычкина, приглашенного Мирзоевым в спектакль к своим бывшим студентам на роль Башмачкина, не удалось окончательно уничтожить: он так органичен и обаятелен, что даже среди этой крикливой неразберихи у него есть несколько трогательных минут. Впрочем, спектакль это не спасает, и рассчитывать на то, что прокатная жизнь «Акакия А. Башмачкина» (вдобавок ко всему имеющего и совершенно нищее, сиротское оформление) будет счастливой и зрители его полюбят, не приходится. А вот развеселый тюзовский «Нос», судя по всему, еще поживет к взаимному удовольствию актеров и зрителей.