Публично заявив об отказе от фортепьянных концертов и полностью сосредоточившись на работе с РНО, Михаил Плетнев устроил себе и этому коллективу довольно-таки жесткое испытание: практически никогда прежде оркестр не играл столь много новой для себя музыки. Сначала грянула монографическая программа из сочинений Мендельсона, затем оперно-симфонический Вагнер и поздний Малер. Разогнавшись поначалу, к концу своего филармонического абонемента в Концертном зале имени П.И. Чайковского дирижер чуть сбавил темп и предложил альтернативу -- если раньше оркестр обыгрывал в Москве новые программы, то теперь российская столица стала последним пунктом в долгом турне (Австрия, Италия, Германия, Франция). К моменту выхода РНО на сцену программа (Скрипичный концерт Сибелиуса и «Пасторальная» симфония Бетховена) была сыграна по меньшей мере четыре раза, интрига заключалась в том, сможет ли оркестр после изматывающих переездов соответствовать музыке, требующей небанального к себе отношения и нестандартного подхода.

Симфоническая поэма Сибелиуса «Финляндия» (выученная специально для Москвы) стала превосходной преамбулой к более увесистому Скрипичному концерту и обнаружила в Плетневе опытного ценителя нордических красот: каждой фразе, каждой мелодической линии было предопределено широкое дыхание, как будто это музыка пришла из другого измерения, где время течет несуетно и плавно. В плетневском прочтении Сибелиуса есть удивительное благородство и гармония движения, они же передались и хрестоматийному концерту, который в лице солиста Сергея Крылова получил страстного и темпераментного интерпретатора. Возможно, эмоциональные полюсы дирижера и солиста не слишком совпадают (первый никуда не спешит, второй, наоборот, словно наделенный могучими крыльями, устремлен вперед), но ансамбль получился в высшей степени захватывающим. Особенно это сказалось в темпераментном финале, где Крылов, распаленный северными страстями, балансировал на грани почти джазовой импровизации, а Плетнев скупыми штрихами добавлял в оркестровый аккомпанемент колоритные ритмические всплески и виртуозно «ловил» солиста. В целом же помимо встречи с Крыловым (уроженец Москвы, ведущий уверенную карьеру в Европе; на родину, как это часто бывает, почти не наведывается) было крайне полезно познакомиться именно с такой, очень индивидуализированной манерой исполнения самого произведения, которое, оказывается, может предложить гораздо больше, чем слышат в нем большинство скрипачей.

Шестая, «Пасторальная», симфония Бетховена стала ярким напоминанием одного из самых масштабных проектов РНО последних лет -- записей всего бетховенского цикла для немецкого лейбла Deutsch Grammophon, который породил множество споров среди критиков и почти такое же множество полярных оценок. На концерте стало ясно, почему именно. Не примыкая к лагерю аутентистов, блюстителей исторической правды или дирижеров традиционного толка, эпигонов Караяна и Фуртвенглера, Плетнев читает бетховенский текст абсолютно со своей интонацией, подмечая в нем какие-то новые нюансы, переставляя акценты, задумываясь и смеясь вместе с автором и... совершенно не заботясь о том, как воспримут это «чтение» в зале. От Сибелиуса бетховенская симфония унаследовала нордический характер и благородство линий, но не симфонический формат, по сути, это была камерная музыка, просто сыгранная для эксперимента большим оркестром. И когда в тишине исчез последний аккорд финальной части, а публика не среагировала должным образом, дирижер и оркестр ничуть не смутились- - это было даже похоже на удавшийся розыгрыш, где «в дураках» остались те, кто сидел в зале.