Во время Великой Отечественной войны (об этом мне рассказывал знакомый фронтовик) на одном участке фронта между нашими и немцами было установлено своего рода соглашение, разумеется, негласное -- давать друг другу возможность беспрепятственно брать воду из реки. Стояли трескучие морозы, все застыло, и напиться можно было, лишь взяв воду из проруби на виду у противника, окопавшегося на том берегу.

Сначала снайперы с обеих сторон постреливали в ходоков по воду. Делали это даже ночью -- помогали луна и осветительные ракеты. С наступлением холодов боевые действия затихли, война на этом участке приняла позиционный характер. Обе стороны готовились зимовать и тревожили друг друга лишь вылазками за «языком», да короткими атаками, если поступал приказ обозначить боевые действия. Это для того, чтобы противник не снял часть сил с этого участка фронта на другой, южнее, где шли серьезные бои. И опять винтовки снайперов молчали.

Поближе к весне в расположение батальона приехал майор из штаба армии. Увидев на противоположном берегу немца, спокойно берущего воду из реки, майор выхватил у сопровождавшего его бойца винтовку и выстрелил. Немец сунулся головой в прорубь и так остался лежать наполовину в воде.

Что тут началось! Огонь был открыт из всех стволов. У немцев на этом участке было преимущество в артиллерии и минометах. Около тридцати человек наших полегли за какие-то минуты. Среди них и майор, нарушивший молчаливую договоренность.

Мораль истории проста -- везде и всегда, даже во время непримиримой бойни, есть место разумным компромиссам. Обман, вероломство всегда дорого стоят. Как говорится, не лезь в чужой монастырь со своим уставом. Будь ты и трижды прав.

Закон этот универсален во все времена. В годы перестройки в вооруженные силы пришли люди, не смыслящие в армии ничего. Я сам наблюдал однажды, как начальник Главного разведывательного управления Генштаба генерал-полковник Федор Ладыгин вынужден был докладывать новому назначенцу на посту советника президента по безопасности. А тот потом что-то нравоучительно лопотал про «агентурное проникновение», необходимость «крепить и повышать». На все это неловко было смотреть со стороны, а тертые профессиональные разведчики, побывавшие не в одной зарубежной командировке и с риском для жизни добывавшие государственного значения информацию, были просто оскорблены. И вряд ли это заставляло их работать лучше.

И когда человек с несомненными научными заслугами, но не вписывающийся в военную систему страны, назначался на должность заместителя министра обороны, обороноспособность России, в том числе и по этой причине, падала. Это было просто типичное столкновение людей с разными уставами. И хорошо, если у «варягов», которых в Генштабе называли и шпаками, и штафирками, хватало ума не вмешиваться слишком грубо в отлаженный механизм, оправдавший себя за прошедшие десятилетия. Властный и неумелый нажим приводил к плачевным результатам. В наши дни в оборонное ведомство пришла новая команда. А не принявший ее устава генерал Власов застрелился.

Выход в этой ситуации, видимо, один -- руководствоваться законом и здравым смыслом. Только в России важнее закона и здравого смысла всегда был «устав». Особенно свой.