Режиссер Тимур Бекмамбетов, автор дневного и ночного «Дозоров» и продолжения «Иронии судьбы», сегодня самый кассовый автор российского кино. Недавно он закончил свой первый голливудский фильм с бюджетом в 120 млн долл. и с Анджелиной Джоли в главной роли. Весной фильм уже должен был выйти на экраны, но премьеру перенесли. О новой картине, которая называется «Особо опасен!», о том, как работалось в Америке, об авторском и коммерческом кино с Тимуром БЕКМАМБЕТОВЫМ побеседовала Ольга ГАЛИЦКАЯ.

-- Тимур, насколько я знаю, релиз вашего американского фильма передвинут на лето. Новость хорошая или не очень?

-- Это очень хорошо. Релиз был намечен на март, а это в Америке время для фильмов, предназначенных более узкой аудитории. А лето -- время суперпремьер. У нас будет время хорошенько подготовиться к выходу фильма, в том числе и в России, где я сам буду прокатывать картину. В Америке летом отмечают День независимости, и есть такие особые четыре дня, когда все дружно ходят в кино. Одновременно с «Особо опасен!» выйдут самые ожидаемые фильмы года.

-- Как интересно! У нас считается, что лето непремьерное время.

-- В России пока ничего толком не считается. Просто решили, что лучше выпускать фильмы зимой. Никто по-другому не пробовал. Пока правила у нас только устанавливаются.

-- У вас теперь есть возможность сравнивать наше российское кинопроизводство и американское, работу с продюсерами у нас и в Америке.

-- У наших продюсеров больше таланта, как мне кажется. Я сейчас говорю конкретно о тех, с кем дружу и работаю. Чрезвычайно одаренные люди, и мне как режиссеру это очень приятно. У нас общий язык. Мы одно поколение, мы одинаково любим и понимаем кино, у нас схожие взгляды. С американскими продюсерами работать не так увлекательно, но очень поучительно.

-- И они все диктуют режиссеру?

-- Нет. Ничего не диктуют ни у них, ни у нас. Несколько мифов рухнуло для меня в Америке. Первый -- что американское кино очень организованное. Это далеко не так. Даже в завершающей стадии окончательного монтажа в очередной раз переписывался сценарий. Мне казалось, что это болезнь нашего российского кинопроизводства, ведь у нас кино стоит недорого. Но и у них то же самое, но по другой причине -- риски очень большие. Вообразите, наш бюджет 120 миллионов! Когда денег вложено много, то до последнего все утрясается и переделывается. Второй миф -- о том, что всем управляют именно продюсеры. И это оказалось не так. На деле все страшатся ответственности, и как только режиссер готов взять ее на себя, тебе с готовностью это бремя передают. Если видно по тебе, что ты знаешь, чего хочешь, и отвечаешь за результат, продюсер готов тебе довериться. И третье: миф о том, что с кинозвездами, которых знает весь мир, очень тяжело на съемочной площадке. Конечно, это не так. Настоящие звездные артисты великие труженики, поэтому работать с ними в одном проекте большое счастье.

-- В вашем продолжении «Иронии судьбы» продюсеры поначалу собирались пригласить на роль новой Нади Миллу Йовович, потом появилась начинающая актриса Лиза Боярская. Это равноценная замена?

-- В 1975 году Эльдар Александрович Рязанов выбрал польскую кинозвезду, поэтому сегодня показалось логичным пригласить звезду американскую. Мол, мы можем себе это позволить. Но очень быстро мы поняли, что этим сегодня никого не удивишь, да и не надо. Это должна была быть русская девушка, именно наша. Тем более что молодые девушки в России сейчас обладают и статью, и самостоятельностью. Ничем не хуже голливудских красавиц. Очень взрослые, способные выбирать и решать все сами. Лиза как раз такая.

-- Все-таки ваша встреча с американской суперзвездой состоялась. В новом фильме у вас главную роль играет самая сексуальная женщина мира Анджелина Джоли.

-- И еще Морган Фримен и Джеймс Макэвой. Что касается Анджелины, то она потрясающая! Она всегда точно знает, чего хочет в профессии, абсолютно бескомпромиссна и очень требовательна прежде всего к самой себе. Всегда пытается добиться наилучшего выполнения поставленной режиссером задачи. У нас были очень трудные и даже опасные съемки, но она всегда ко всему готова. Я понял, что не зря такого уровня актеры получают свои миллионные гонорары. Степень их таланта, заинтересованности, усердия так много дают фильму, что переоценить их вклад невозможно. Восхищает их способность рисковать, рушить стереотипы, бесконечная самоотверженность по отношению к своей работе. И великолепная физическая форма, разумеется.

-- Что за персонаж достался на этот раз Анджелине Джоли?

-- Там история про некий клан, братство киллеров. Но не тривиальных наемных убийц, а тех, кто убивает, чтобы мир стал лучше. То есть они выполняют некую миссию, убивают даже невинных вроде бы людей, потому что их последующая жизнь не принесла бы человечеству добра. Мы узнаем о том, что в Австрии в начале прошлого века жил художник-аквалерист, которого им следовало убить. Но киллер, получивший задание, не смог его выполнить. Ему нравились картины этого художника, они подружились, и жертва осталась жива. В результате случилась страшная катастрофа, потому что имя неубитого было Адольф Гитлер.

-- Прекрасная Анджелина тоже убивает?

-- Да, у меня она играет убийцу. Более того, человека, который безоговорочно верит в эту безумную идею тотального контроля над людьми. Именно она воспитала нашего главного героя, которого сыграл Джеймс Макэвой. Он обычный бухгалтер, который оказался вовлечен в деятельность этой организации и тоже стал убийцей.

-- Откуда возникла идея фильма «Особо опасен!»?

-- Это очень известный комикс, такой экстремальный, без оглядок на политкорректность.

-- То есть проект полностью голливудский, не имеющий никакого отношения к России?

-- Кроме того, что там заняты и российские актеры. Одну из ролей играет Константин Хабенский.

-- Судя по всему, ваш любимый артист. Снимался и в вашей «Иронии судьбы», и в «Дозорах». Кстати, а почему надо было непременно делать продолжение известных фильмов? Ведь и «Дневной дозор» продолжение «Ночного»? Неужели так велик дефицит новых сюжетов?

-- Темп растет, движение информации все время ускоряется. Нет времени создавать новые бренды.

-- То есть нет времени что-то придумать?

-- Не в этом дело. Все равно обязательно что-то придумываешь, иначе не бывает. Но зрители любят эффект узнавания. То же самое, когда приходишь в магазин и в первую очередь идешь к знакомым товарам. А что касается искусства, то вас же не удивляет, когда живопись пользуется каноническими сюжетами. Или когда в разных театрах ставят одну и ту же пьесу. Мы же не говорим: «И что им Шекспир этот дался! Поставили бы что-нибудь другое!» Форма и содержание разные вещи. Содержание может быть схожим, но по форме произведение меняется.

-- У вас нет ощущения, что массовое кино становится ширпотребом? Когда кино появилось, оно было площадным балаганом и только постепенно становилось искусством. Сейчас, похоже, возвращается к своему началу.

-- Да, и это очень радостное явление. Значит, оно живое и будет жить дальше. Кино должно быть предметом широкого пользования. Я дорожу тем, что никому не должен понравиться, кроме публики.

-- Тимур, когда вы сняли оба своих «Дозора», для меня это было понятное и логичное продолжение того, что вы делали раньше, будь то «Пешаварский вальс», реклама или брутальное зрелище под названием «Гладиатрикс». Но узнав, что продолжение рязановского фильма снимает Бекмамбетов, честно скажу, я сильно удивилась. Мне казалось, что эта история не для вас, не про вас.

-- Конечно, это была авантюра чистой воды. Я не сразу решился на нее, хотя продюсеры меня настойчиво убеждали. Да, это очень большой контраст с моими прежними работами, но тем интереснее было рискнуть. Идея делать этот фильм именно мне, появилась у Кости Эрнста еще во время съемок «Дневного дозора». Там была сцена Городецкого и Светланы в кафе, обычной забегаловке на ВДНХ, очень тонкая, нежанровая, лирическая сцена. Мне понравилась тогда атмосфера бытовой сказки, магии какой-то между людьми. Этакая ворожба судьбы. Еще в «Дозорах» была рассказана мифологическая история о том, как на мосту столкнулись силы Света и Тьмы, а потом показано ее отражение в современной жизни наших соотечественников. Как ни странно, «Ирония судьбы. Продолжение» абсолютно повторяет эту конструкцию.

-- В вашей «Иронии» есть совсем новый персонаж, выходец из нынешнего времени, которого не было в классическом фильме. Это Ираклий, герой Сергея Безрукова, с его вечными разговорами через наушник по мобильному. Когда мы с вами встретились, вы точно так же произносили какие-то слова, и я не сразу поняла, что вы ведете телефонные переговоры и не ко мне обращаетесь.

-- Видите, а вы сомневаетесь, что я снимаю авторское кино! Конечно, это все про меня, про кого же еще?

-- Тимур, а вам приходилось участвовать в фестивалях?

-- Было дело. В начале 1990-х, когда я был молод, работал в Казахстане, была мода на так называемую казахскую «новую волну». С фильмом «Пешаварский вальс» об афганской войне, который мы делали вместе с Геннадием Каюмовым, я побывал на многих кинофестивалях -- в Сочи, в Карловых Варах, в Сорренто. А в Сан-Ремо нам даже вручили главный приз. Кстати, в 1994-м этот наш фильм под названием «Побег из Афганистана» вышел в Америке на видео.

-- А как от фестивального кино вы переметнулись в стан кассовых кинорежиссеров?

-- Это случилось после того, как я начал заниматься рекламой. Мне посчастливилось снимать серию рекламных роликов для банка «Империал». Тогда, в начале 1990-х, кино остановилось, и эта работа была для меня очень кстати. К тому же в такого рода мини-фильмах все определяет изобразительная сторона, а я ведь окончил факультет живописи в Ташкентском театральном институте. Так что процесс создания «Всемирной истории», запечатленной в коротких клипах, меня абсолютно захватил, Как раз тогда я впервые столкнулся с ситуацией, когда то, что ты делаешь, миллионы людей каждый день смотрят. Это оказался такой наркотик, от которого нельзя отказаться, просто невозможно. Для тебя вся жизнь становится фестивалем, зрители либо признаются тебе в любви, либо нет, но, самое главное, они смотрят то, что ты снял. Это здоровая ситуация, когда ты не зависишь от мнения отдельных личностей и все решает количество зрителей. Бесспорно, все мы выросли из фестивального кино. Если критики внимательны, они видят: то, что я снимаю, это абсолютный постмодернизм. И вообще, любое кино обязательно авторское. Если я попробую сделать фильм как кто-то другой, у меня ничего не получится.

-- Тем не менее для того, чтобы фильм смотрели миллионы, наверное, нужно знать какие-то особые профессиональные секреты?

-- Очень простой секрет: нужно любить эти миллионы, мысленно видеть их перед собой. Как учили нас наши родители: не думай о себе, думай о том, что ты делаешь. Нужно любить своего зрителя -- это главное. Я это еще в рекламе обнаружил. Там процесс быстрый, живой. Снял и сразу показал. Помню, как слышал в разговорах людей эти фразы из своих рекламных роликов: «Ждем-с!», «До первой звезды нельзя!» Необыкновенное ощущение, когда твое кино становится частью жизни для очень многих. Это огромная энергия, которая дает силы. Меня поразило, например, что «Ночным дозором» назвали организацию, защищающую права русскоязычного населения в Прибалтике. Чувствуя в обществе резонанс от сделанного тобой, начинаешь двигаться, развиваться намного быстрее, чем человек, который занимается самовыраженческим кино. Разговаривать исключительно с самим собой очень трудно. Для меня, по крайней мере.

-- И все-таки нет ли у вас желания, чтобы ваши фильмы участвовали в крупных международных кинофестивалях и непременно в конкурсе? Хотелось бы вам получить внимание прессы всего мира, поднять личный престиж, увеличить известность?

-- Нет у меня этого стремления. Хотя я очень люблю некоторые фестивальные фильмы. Картины Вонга Карвая мне очень нравятся, я ими восхищаюсь. В Берлине несколько лет назад, правда, вне конкурса, честно скажу, побывал с удовольствием. Но ставить себе такую специальную задачу -- попасть на фестиваль, мне кажется, довольно глупо. Для меня главное, что моя работа уже сейчас расписана на много лет вперед. Это очень обширные и увлекательные планы. Если среди этих проектов окажутся фильмы, которые будут интересны фестивальной аудитории, буду рад, но специально что-то для этого делать никогда не буду. Снимать кино для всех мне гораздо важнее.