Широко распространенная в мире практика некоего временного зазора между избранием нового президента и его вступлением в должность при нынешней российской политической системе пользы для страны, мягко говоря, не приносит. Проблема в том, что этот зазор активно используется противоборствующими околокремлевскими группировками для решения личных политических и коммерческих задач, которые у них переплетены друг с другом теснейшим образом. А также для попыток, предпринимаемыми некоторыми из этих групп, снизить возможности будущего президента, будь то его влияние на изменение политических нравов в стране или корректировка ее внешней политики.

Российская дистанция между объявлением официальных итогов выборов президента и вступлением победителя в должность юридически составляет два месяца и почти равна американской. Там президента всегда избирают 4 ноября, а инаугурация проходит 20 января следующего года. Но в отличие от сегодняшней России каждый новый президент США непременно является представителем и членом конкретной политической партии. А старый президент не становится главой правительства у нового и не участвует в формировании его администрации. К тому же на сей раз период междуцарствия в России составил даже не два, а все пять месяцев: ведь, положа руку на сердце, ни один человек в политической и бизнес-элите страны уже 10 декабря 2007 года не сомневался, что президентом станет именно Дмитрий Медведев, когда Владимир Путин объявил его своим преемником.

Пять месяцев -- с декабря по май -- кремлевские группировки используют все доступные им рычаги влияния, чтобы сохранить или приумножить при новом главе государства свою власть и собственность. Подобные усилия тем более актуальны, если вспомнить, каким путем эта собственность им доставалась. Если новый президент действительно захочет наследовать сложившимся политическим нравам, то эту собственность не так сложно отнять «по понятиям» -- с помощью уголовных дел против неугодных представителей провластных группировок. Если решит, что власть в России все-таки должна существовать в правовом поле, то можно найти достаточные правовые основания и добиваться пересмотра некоторых знаковых уголовных дел последних лет или даже месяцев. А заодно -- и это уже не вопрос права, а проблема эффективности экономической политики -- внимательно посмотреть, под кого и зачем создана вереница госкорпораций, являющихся по нынешним российским законам самым легким способом увода активов из-под контроля государства без их формальной приватизации.

В России политическая элита всегда стремилась получить дивиденды на смене власти. Но и думать о сохранении головы прежней элите в момент перемены правителей тоже обычно приходилось. В результате мы видим, как с помощью одного, пусть и крайне сомнительного, «шпионского» уголовного дела можно решить целый комплекс вопросов. Двух молодых людей, один из которых работает в нефтяной компании ТНК-ВР (на ее активы претендуют противоборствующие кремлевские финансово-политические группировки), а другой - в Британском совете (борьба с ним-- часть той псевдопатриотической, а на самом деле изоляционистской линии, которую в последние годы упорно гнет силовая часть путинского окружения), обвиняют в попытке промышленного шпионажа в пользу Великобритании. Одновременно удовлетворяются бизнес-интересы (удар по лакомой нефтяной компании) и делается отчетливая внешнеполитическая "заявка" для нового президента. Ведь тут как раз премьер-министр Великобритании Гордон Браун недавно заявил, что готов начать отношения с Россией с «чистого листа». Эти отношения явно омрачены преследованием российскими властями Британского совета -- в ответ на требование официального Лондона выдать Великобритании экс-офицера ФСБ Андрея Лугового. В этих условиях было бы весьма кстати найти шпиона, работающего на Британский совет. Убедительность аргументов и доказательная база в расчет не принимаются -- «басманное правосудие» в России появилось не при Путине и даже не при советской власти.

Пропихнуть в новую власть своих людей, скинуть конкурентов, сохранить контроль над конкретными ведомствами и финансовыми потоками -- единственное, что заботит людей, составляющих костяк нынешней российской политической элиты. Правоохранительные органы и охранительные идеи для них лишь дымовая завеса или прикладной инструмент достижения собственных вполне корыстных целей.

В непрозрачных политических системах, каковой является сегодняшняя система управления Россией, не стоит оставлять такой большой временной зазор при смене власти. Потому что дележ власти и собственности между опасающимися за свое будущее или, наоборот, предвкушающими триумф провластными группировками в такие периоды истории идет с удвоенной энергией.