В этот гарнизон я был послан военной газетой, где тогда работал, разобраться в запутанной снабженческой истории. Майор-тыловик мог пролить на нее свет как человек хорошо информированный, а возможно, и замешанный. На его красном от множества атеросклеротических прожилок, какие бывают у людей много пьющих, лице лежала печать ясной безмятежности. Да и самому мне постепенно становилось понятным, что майор ни при чем.

Мы подолгу перебирали в штабе отчетные документы, ходили по складам, прикухонному хозяйству... Скоро моему спутнику все надоело, и он пустился в сторонние разговоры. Покусывая твердый мундштук «беломорины», майор повествовал о своей трудной, с извивами, жизни. Рассказ был скучен, но я выдерживал такт и собеседника не перебивал. И скоро был вознагражден за терпение -- одно место майорского бесконечного повествования меня заинтересовало. Оказалось, мой собеседник служил когда-то в одном гарнизоне со старшим лейтенантом Виктором Беленко -- тем самым, что в сентябре 1976 года угнал в Японию новейший тогда о-очень засекреченный истребитель МиГ-25.

«Мне кажется, -- пустился в рассуждения и я, -- люди, подобные Беленко, становятся предателями не сразу, не под воздействием минутной слабости. Они, думаю, долго вынашивают свой замысел, тщательно скрываемый. Но нет такого тайного, которое не стало бы явным. Причем это тайное может вылезть наружу неожиданно, в какой-то мелочи. Вот вы ничего не замечали за Беленко?»

«Да нет, был, как и все, ничем не отличался, -- сложил брови домиком майор. -- Разве что в летную столовую ходил даже в воскресенье. Другие летчики в выходные предпочитают семейные обеды, а этот экономил. В активистах ходил, был даже секретарем партийной организации эскадрильи. Но так тогда многие изображали активность. Хотя (тут красное лицо майора оживилось) было одно отличие -- не курил он и не выпивал ни с кем. Даже по торжественным случаям или там после бани...»

Тут тыловик шумно расхохотался и посмотрел на меня как на союзника в важном, государственном деле. И уже нетрудно было понять смысл, вкладываемый в его смех и взгляд: ясно теперь, из кого выходят предатели? А я вот и курю, и выпить не дурак. Значит, свой в доску, будьте спокойны...