Московская городская дума на очередном пленарном заседании внесла дополнения в «Перечень предложений о возведении произведений монументально-декоративного искусства городского значения». Принято решение установить в Москве три новых памятника. Во-первых, планируется установить памятник-бюст писателю Ивану Тургеневу в сквере в Бобровом переулке у библиотеки-читальни, носящей его имя. На разработку проекта объявлен открытый конкурс. Стоимость работ оценивается в 5 млн руб. Кроме того, на территории, прилегающей к зданию Московского государственного художественного промышленного университета будет установлен памятник-бюст его основателю Сергею Строганову, стоимостью 5 млн руб. А также речь идет о скульптурной композиции в действующем фонтане у Большого московского государственного цирка на проспекте Вернадского. Конкурс на разработку композиции, стоимость которой оценивается в 10 млн руб, в скором времени будет объявлен. Финансирование этих проектов планируется осуществить за счет средств городского бюджета.

Монументы -- самая чувствительная часть московской городской среды. Обратите внимание: вокруг них ведутся дискуссии, подсчитываются расходы, именно они порождают самую жесткую конкуренцию в архитектурно-художественном мире, в то время как дома даже самого монстрообразного облика появляются беззвучно, а работы по их проектированию хватает на всех. Вспомните, например, конкурентную борьбу вокруг горельефов на храме Христа Спасителя, когда одна партия билась за бронзу, другая -- за мрамор, а третья -- за искусственный камень.

О причине внимания общественности к скульптурным произведениям вашему корреспонденту неоднократно приходилось слышать от самих авторов. «Новые памятники всегда трудно входят в общественное сознание. Люди привыкают к изменению привычной городской среды очень медленно. Но если место и образ найдены точно, то со временем памятник настолько вживается, что люди уже не мыслят Москвы без него», -- говорил года три назад Юрий Орехов (в то время -- вице-президент Российской академии художеств). Такой же точки зрения придерживается и Зураб Церетели, заявивший как-то: «Мой Петр еще станет символом Москвы». А вдруг правда?

Оценки скульпторов подтверждают социологические исследования. Любопытные данные собрал московский социолог Юрий Вишнинский. Опрос нескольких сотен респондентов в 1989--1994 и 1995--1998 годах показал, что перечень наиболее любимых москвичами памятников неизменен, в то время как список нелюбимых монументов постоянно меняется -- по мере их появления. Среди популярных памятников лидирует, естественно, Пушкин на Тверской, затем следуют Минин и Пожарский, Юрий Долгорукий (кстати, весьма средний в художественном отношении памятник), «сидячий» Гоголь работы скульптора Андреева. В последний список уже успел попасть Есенин на Тверском бульваре. Списки нелюбимых монументов кардинально различаются. В первом лидируют Ленин на Октябрьской площади, Юрий Гагарин на Ленинском проспекте и Карл Маркс на Театральной площади. В последнем -- памятник 300-летию флота, маршал Жуков, ансамбль мемориала на Поклонной горе. То есть все то, что появилось во временном промежутке между двумя опросами.

Учитывая нелюбовь москвичей к новым монументальным проектам, которые неустанно предлагали правительству Москвы дружественные скульпторы, Мосгордума в 1999 году приняла закон «О порядке возведения произведений монументально-декоративного искусства в г. Москве». Ничего подобного нет во всем мире. Согласно документу все предложения о постановке памятника в том или ином месте рассматривает специально созданная комиссия при МГД, состоящая из архитекторов, искусствоведов, историков Москвы. При положительном заключении комиссии окончательное решение о возведении памятника и источниках его финансирования принимает Мосгордума. Не обошлось и без исключений: если памятник передается в дар, то решение о его установке принимает мэр. Рассматривая каждую неделю большое количество монументальных произведений, эксперты вдруг задались вопросом: зачем нам столько новых памятников, если есть старые. Выяснилось, что да, есть, но находятся они в таком состоянии и в таком соседстве (свою роль здесь сыграла уличная торговля), что фактически перестали служить эстетической и смысловой доминантой окружающего пространства. Попросту говоря, о них забыли.

Для Москвы, где выгодно заниматься только дорогостоящими проектами, это логично. Судите сами: по данным Главного управления охраны памятников (ГУОП), чтобы отреставрировать и перенести на свое прежнее место памятник Дзержинскому необходимо 15 тыс. долларов, а чтобы оформить площадь заново фонтаном или другой скульптурой -- на порядок больше. Сегодня на установку мемориального произведения Мосгордума выделяет около 10 млн рублей (300 тыс. долларов). Естественно, возводить новые монументы оказывается для художников делом гораздо более интересным, чем ухаживать за ними (а в большинстве своем памятники так сильно повреждены, что без вмешательства профессионального скульптора уже не обойтись). Позволить себе роскошь ухода может пока в Москве только один человек -- Зураб Церетели. Он рассказал вашему корреспонденту, что имеет специальную команду, которая следит за его монументами и начищает их до блеска -- «чтобы металл пел». Другим охраняемым (но уже за счет города) скульптором стал Михаил Шемякин.

Впрочем, большинство московских монументов, как выяснилось, даже не стоит на государственной охране. То есть для городских служб памятник Крылову, например, на Патриарших -- все равно что забор или скамейки там же. Но если малые архитектурные формы в Москве каждую весну ремонтируются, то памятники -- никогда. «Время новостей» (№17 от 31 января 2002 г.) писала о том, что по соседству с посвященной Крылову мемориальной композицией на Патриарших скоро появится новенький Булгаков и много разных его героев. К этому времени, надо думать, старые памятники придут в полный упадок. Нынешних жителей района такая перспектива шокирует. Но время лечит, и рано или поздно все подумают, что так и было.
«Древо жизни» или «Древо смерти»?

Недавно Комиссия по монументальному искусству «завернула» работу скульптора с мировым именем -- «Древо жизни» Эрнста Неизвестного. Памятник предполагалось установить на Новом Арбате, перед зданием мэрии. Эксперты так объяснили свою позицию: «Древо жизни» напоминает скорее ядерный гриб или горящий небоскреб на Манхэттене. Такой памятник, установленный там, где чуть было не началась гражданская война, будет скорее символизировать древо смерти. Были также мнения, что скульптор пытается навязать городу далеко не лучшую из своих работ.

Теперь судьба проекта неясна. Поскольку скульптура приносится в дар городу, решение о ее установке может принять только лично мэр. Впрочем, в отличие от Михаила Шемякина Неизвестный не привлек московского мэра в качестве соавтора своего произведения. Так что не факт, что Юрий Лужков окажет этому произведению столь же настойчивое покровительство, как памятнику Шемякина.

Зато у «Древа жизни» есть ценители в среде московской интеллигенции. Они полагают, что автор, в свое время боровшийся против проекта Нового Арбата, в глубине души задумал свою работу именно как «Древо смерти», символизирующее судьбу старой Москвы.О ненадлежащем сохранении и профилактическом контроле за состоянием произведений монументально-декоративного искусства на территории города

Письмо председателю комитета по культуре правительства Москвы Худякову С.И.

Уважаемый Сергей Ильич!

В связи с рассмотрением Комиссией по монументальному искусству мест размещения предложенных к возведению новых монументально-декоративных произведений члены комиссии изучают различные варианты предложений на территории города.

К сожалению, при таких осмотрах мы сталкиваемся с результатами варварского отношения к уже установленным памятникам. Причем физические повреждения произведений антропогенным фактором наиболее распространены, вплоть до разборки и хищения скульптурных и архитектурных фрагментов памятников.

Мне не так давно пришлось увидеть, в каком безобразном состоянии находится несколько памятников-бюстов Героев, заслуженных конструкторов военной техники, установленных на Ленинградском проспекте.

У памятника-бюста Н.С. Строеву похищены шесть гранитных полированных монолитных блоков подпорной стенки и парапета лестницы, разобраны скамьи и похищены опорные гранитные подскамеечные блоки.

У памятника-бюста А.С. Яковлеву похищена часть гранитных опорных блоков скамей, остались лишь два блока.

Эти случаи не единичны. В конце прошлого года на Арбате была серьезно повреждена скульптура «Турандот» у Вахтанговского театра, похищены детали облицовки постамента памятника В.И. Ленину на Тверской площади, выломаны все скамьи у памятника Ф. Энгельсу на площади Пречистенские ворота...

Конечно, меры, похожие на ранее принимаемые -- ограждение памятника изгородью или сеткой для закрытия к нему доступа, как это проделано в саду «Эрмитаж» с памятником-бюстом В. Гюго, не дают ощутимых результатов без организации соответствующей охраны.

В то же время удивляет то, что установленная на Болотной площади композиция «Дети -- жертвы пороков взрослых», не вызывающая у большинства жителей Москвы положительных эмоций и не пользующаяся большим интересом, обнесена решетчатой оградой и охраняется круглосуточным нарядом вооруженной милиции.

Эти факты свидетельствуют о выборочном подходе к сохранению произведений на территории города и об отсутствии постоянной охраны и профилактического контроля за состоянием культурного наследия.

Цели, поставленные правительством Москвы и Московской городской думой в реализации нового утвержденного генерального плана столицы, создание достойной художественно-архитектурной жизненной среды города не могут быть достигнуты без организации средств постоянной охраны произведений монументально-декоративного искусства (старых и новых) в их историческом окружении и профилактического ухода за ними для ремонта и реставрации.

С уважением, председатель комиссии С.Г. ПЕТРОВ
На театре абсурдных действий

Комиссия по монументальному искусству при МГД состоит из самых разных специалистов, имеющих отношение к «монументальной» сфере. Ее председатель -- историк архитектуры Сергей Петров, среди экспертов -- директор Института искусствознания Алексей Комеч, историк Москвы, доктор искусствоведения Нина Молева. Надо отметить, что все члены комиссии работают на общественных началах.

Факт, с одной стороны, отрадный («не перевелись еще на Руси бескорыстные люди...»). Но в то же время он говорит о том, что художественная общественность как бы выведена в область некоего нового андеграунда. А это свидетельство серьезных противоречий, существующих между властью и московской интеллигенцией. «Я не думаю, что, участвуя в заседаниях комиссии, могу как-то повлиять на решения властей. Свою задачу я вижу в том, чтобы предавать гласности те проекты, которые считаю абсурдными и неприемлемыми для Москвы», -- говорит Нина Молева. Комиссия до некоторой степени взяла на себя роль выразителя протестных настроений, появившихся в последнее десятилетие как реакция на новую официозную культуру. Эти настроения выражаются и в других формах -- например, в виде «передвижных выставок», показывающих снесенные или искаженные реконструкцией архитектурные памятники. Однако непрекращающиеся споры о монументах (которые всегда соединяют в себе политику и определенную эстетику) -- квинтэссенция общественного противостояния в Москве.

Отсюда субъективный характер публикуемого нами письма. Автор не замечает, например, что памятник Михаила Шемякина «Дети -- жертвы пороков взрослых» вызывает к себе огромный интерес, и выставленная возле него охрана не знак особого расположения власти к художнику, но и жизненная необходимость. Однако в контексте монументальных споров все становится на свои места. Логика такова: эскиз каждой из скульптур шемякинской композиции визировал лично Юрий Лужков, комиссия же была категорически против установки памятника «на Болоте». Следовательно, бывший эмигрант Шемякин сегодня -- человек власти, пролоббировавшей его работу в обход закона о памятниках. Поэтому как произведение искусства скульптура рассматриваться в принципе не может.

Вызывает улыбку и стиль документа, написанного в жанре советского открытого письма, с соответствующими бюрократическими оборотами. Однако нельзя не признать, что при всех его особенностях поднимаемый автором вопрос об исторической памяти и отношении к наследию действительно стоит сегодня достаточно остро.

Подобная переписка -- только короткий эпизод долгоиграющего спора. На повестке дня новый скандал -- вокруг композиции Георгия Франгуляна на Арбате, посвященной Булату Окуджаве. Работа Франгуляна -- в Москве едва ли не первый случай честно выигранного конкурса (достаточно заметить, что Церетели выставил целых три проекта и проиграл). Казалось бы, уже одно это обстоятельство должно было бы обеспечить проекту общественную поддержку. Но жители категорически против. Причин несколько. Во-первых, монумент, по их мнению, слишком громоздкий (скульптор, напротив, уверяет, что просчитал все размеры, и памятник увеличит масштаб образуемой им площади). Во-вторых, сегодня на месте монумента стоят машины, которые неминуемо переедут во дворы. В-третьих, сама композиция (включающая образ арбатского двора: арки, стол и скамейки из бронзы) станет со временем местом скопления мусора.

Таким образом, спор о памятниках из плоскости эстетической перешел в сферу хозяйственно-градостроительную, обозначив для протестных движений новые перспективы.