Члены жюри Берлинале под предводительством индийского режиссера Миры Наир приняли не всех устроившее, но объяснимое решение: отметить наградами все фильмы, которые хоть сколько-нибудь этого достойны. Если учесть беспрецедентно низкий уровень конкурсной программы Берлинале-2002, то такой «экологический» подход к распределению призов представляется вполне уместным. Хотя по отдельным кандидатурам, мягко говоря, есть вопросы.

Главный приз пришлось делить пополам между японским полнометражным мультфильмом «Унесенные духами» и политической драмой ирландского режиссера Пола Гринграсса «Кровавое воскресенье». Насколько оправдано такое решение? Фильм классика японской анимации Хайао Миядзаки, безусловно, поражает воображение. Это глубоко оригинальная японская версия «Алисы в стране чудес», нарисованная в манере комиксов манга и подкупающая своей нелинейной, сновидческой логикой. Но присутствие такого мультфильма в конкурсе было бы оправданным только в том случае, если бы все остальные 23 картины конкурсной программы были столь же оригинальны. Сравнивать же своеобразную японскую анимацию с сереньким европейским авторским кино (вроде «Сгорающих на ветру» Сильвио Сольдини), или «Скалой» Доминика Графа, или с американскими поделками (вроде «Корабельных новостей» Лэсса Хэллстрома или «Королевского семейства Тененбаумов» Уэса Эндерсона) -- бессмысленно. Они обитают в разных вселенных, и общих критериев тут не подобрать. Японская картина оказалась чем-то вроде яркой бабочки на мрачных развалинах берлинского конкурса, потому и получила награду.

Что же касается «Кровавого воскресенья», то это честная и достойная работа, представляющая собой тщательную реконструкцию кровавого разгона мирной ирландской демонстрации в 1972 году. Но нельзя избавиться от ощущения, что «Золотой медведь» вручается Полу Гринграссу авансом. И на мой взгляд, аванс этот слишком щедрый.

Единственная приличная немецкая картина (из четырех конкурсных) -- «Гриль-бар на лестнице» Андреаса Дрезена -- получила второй по значению приз -- Гран-при жюри. В том, что картина Дрезена заслуживала награды, у меня лично сомнений не было. Но опять же -- не слишком ли щедр подарок?

«Серебряного медведя» за лучшую режиссуру удостоился Отар Иоселиани -- за элегантную и исполненную мизантропического юмора работу «Утро понедельника» (она же получила приз ФИПРЕССИ). Однако в основных своих мотивах эта картина повторяет предыдущий фильм Иоселиани In vino veritas, на мой взгляд, более цельный и выразительный.

«Бал чудовищ» Марка Фостера (лучшая, по мнению вашего обозревателя, картина фестиваля) отмечен актерским призом: его получила девушка Джеймса Бонда и оскаровская номинантка Холли Берри. Не склонное к радикальным экспериментам жюри подкупило и добротное, слегка старомодное, но сделанное уверенной рукой мастера кино Бертрана Тавернье, давнего берлинского завсегдатая и фаворита. Фильму «Пропуск» (Laissez-Passez), рассказывающему о французском кинематографе периода нацистской оккупации, досталось сразу два «Серебряных медведя» -- лучшему актеру Жаку Гамблену и лучшему композитору Антуану Дюамелю. Любимицы публики, восемь французских актрис, сыгравших в «Восьми женщинах» Франсуа Озона, парадоксальным образом получили «Серебряного медведя» за «выдающийся индивидуальный вклад». И наконец, лучшим европейским фильмом названа типичная «догма на излете» -- «Мелкие неприятности» Аннет Олесен, картина временами забавная, но насквозь вторичная.

Чтобы дать представление о том, насколько низкой оказалась планка берлинских отборщиков в этом году, расскажу о главном фестивальном курьезе -- торжественной премьере украинской картины «Молитва о гетмане Мазепе», заявленной как одно из важнейших событий фестиваля. Перед просмотром я ожидал от фильма Юрия Ильенко добротного, но скучноватого рассказа об исторических событиях, который могла бы скрасить игра знаменитого актера и экс-министра культуры Украины Богдана Ступки. То, что я увидел, язык не повернется назвать добротным, да и скучно точно не было. В первой сцене Петр Первый употребляет солдатика в задний проход на могиле Мазепы, то и дело взвизгивая: «Я тебе покажу незалежность!» Потеряв к солдатику интерес, он оскверняет могилу Мазепы и громогласно требует, чтобы тот воскрес, очевидно, желая употребить его аналогичным способом. Из могилы поднимается мертвый Богдан Ступка и каменной рукой начинает душить российского супостата. И это только первая сцена! А ведь в 2,5-часовом и 2,5-миллионодолларовом фильме есть и сцена секса с отрубленной головой во время Полтавской битвы, и раскапывающий многострадальную могилу Мазепы маршал Жуков, и жена Кочубея, вооруженная атрибутами садомазокультуры. Больше всего украинский блокбастер напоминает продукцию знаменитой студии «Трома», специализирующейся на трэш-кино, -- какого-нибудь «Токсического мстителя, часть 4» или картину с дивным названием «Нацисты-серферы должны умереть!» Жаль только, что сами авторы об этом не подозревают. Робкие попытки российских журналистов разузнать, как такое диво вообще оказалось возможным, были отметены Юрием Ильенко самым решительным образом. «В России только и делают, что мастурбируют», -- заявил он на пресс-конференции. Дальнейшие расспросы показались излишними.