Жизнь в четыре с половиной минуты на одном вдохе -- ты выдохнешь, он упадет. Дышать нельзя: в этих четырех с лишним минутах вся его жизнь, которая сжалась под «железной маской», а потом повисла как над глухой пропастью, пока твердая судейская рука подписывала ему приговор. Он сорвал железную маску с последними аккордами музыки, и мы увидели его обнаженные нервы. И наплевать, что его слезы -- достояние миллионов: он взошел на Олимп. По дороге на него Алексей Ягудин шел, падая и вставая, но не оглядывался назад, потому что знал -- за спиной проигранное олимпийское Нагано, а многие хотели, чтобы Солт-Лейк-Сити стало повторением его. Через четыре года он прошел плечо к плечу с Евгением Плющенко, который жаждал «золота» не меньше Ягудина. Но его «Кармен» пала ниц перед ягудинским «Человеком в железной маске».

Сразу после выступления Ягудин сказал: «Мне повезло, что среди судей не было ни одного представителя России, потому что, будучи многократным чемпионом мира и Европы, я ни разу не удостоился выиграть российский чемпионат».

-- Алексей, минуло два дня, как исполнилась ваша мечта, пришло наконец ощущение счастья?

-- Я не могу сказать, что я счастлив, потому что этими словами все равно нельзя обозначить полноту чувств. Я живу в нереальности, где смешались сон и явь какими-то рваными кусками.

-- Как же мама прошла через это?

-- Представить себе не могу, но знаю, что прямую трансляцию она не смотрела. Мне кажется, что мы все -- мама, Татьяна Анатольевна, мой психолог, хореограф, агент -- на какое-то время лишились рассудка.

Мама не имеет, точнее не имела никакого отношения к фигурному катанию, она -- научный сотрудник института информатики и вычислительной техники. Когда я был еще ребенком, она привела меня на каток. Помню, мы тогда опоздали на «смотрины», но первый тренер Майоров все равно меня взял. Мама очень хотела, чтобы я стал фигуристом, и ни под каким видом не разрешала пропускать тренировки, как и занятия в школе. И то, что я не совсем дурак, за это благодарен ей. Самым страшным наказанием для меня было, когда она прятала телевизионный провод. В то время смотреть «Санта-Барбару» за ужином было любимым занятием для меня. Мы жили вчетвером в коммуналке -- бабушка, дедушка и мы с мамой. Когда появились первые деньги, я купил ей квартиру.

-- Татьяна Анатольевна все время повторяла: «Спасибо, миленький, спасибо!»

-- У Татьяны Анатольевны нет своих детей, и учеников она любит как мать родного ребенка, отдавая всю себя. Поэтому, когда я слышу слова моего бывшего тренера Мишина, что в моей победе его заслуга, мне становится так обидно! Я ушел от него четыре года назад и за это время чуть не захлебнулся в грязи, которую он лил на меня и на Тарасову. Поэтому я говорю сейчас, что Мишин дал мне много как фигуристу -- он научил меня прыгать, но Тарасова полностью меня перекроила, раскрыв во мне личность. И это она подняла меня на пьедестал.