Российские бизнесмены вчера выясняли, смогут ли вернуться в ближайшее время в Ирак, где до начатой в 2003 году американцами войны они занимали лидирующие позиции. «Времени новостей» стало известно, что руководители сразу нескольких ведущих российских нефтяных компаний провели отдельные переговоры с посещавшим Москву иракским министром иностранных дел Хошияром Зибари. Бизнесмены пытались выяснить, получила ли Россия от иракцев что-то взамен на подписание 11 февраля в Москве двусторонней договоренности о списании большей части почти 13-миллиардного иракского долга, накопленного еще с советских времен. О прошедших переговорах и перспективах сотрудничества 54-летний Хошияр ЗИБАРИ рассказал вчера обозревателю «Времени новостей» Елене СУПОНИНОЙ.

-- Смогут ли российские бизнесмены вернуться в Ирак? И будут ли действительны контракты, которые россияне подписали при прежнем режиме Саддама Хусейна?

-- Мы призываем все российские компании, в том числе нефтяные, поторопиться с заключением новых контрактов. Для этого надо зарегистрироваться в Ираке при соответствующих министерствах и поскорее записаться на проходящие у нас тендеры. У нас готовятся масштабные проекты. Есть конкуренция.

Что касается прежних контрактов, то надо четко понять: здесь имеются юридические сложности. Есть вопросы по этим контрактам. Поэтому мы предлагаем создать состоящую из специалистов комиссию, которая изучила бы все эти соглашения и вынесла вердикт: какие из них действительны, какие -- нет, а какие можно заменить новыми договоренностями. Но здесь нет никакой предвзятости. Это технические проблемы, и дело специалистов -- решать эти вопросы. Мы предложили россиянам заняться этим вместе.

Да, российские компании в свое время приступали к работам на нефтяных месторождениях Ирака. Особенно на юге. Там, к примеру, имеется очень богатое месторождение «Западная Курна» -- им интересуются компания ЛУКОЙЛ и другие. Но ведь у нас произошли кардинальные перемены! Все изменилось! Мы сейчас встретились с президентом ЛУКОЙЛа и объяснили, что тоже не хотим, чтобы ситуация оставалась подвешенной. Надо определяться. Давайте соберемся, изучим. Вы излагаете свои доводы. Объясняете, почему считаете контракт действующим. Но и у нас есть документы на этот счет, есть подробная информация.

-- Получается, что Москва только что списала Багдаду 93% почти 13-миллиардного долга. А взамен россияне ничего не получили? Никаких гарантий по сохранению прежних контрактов? Никаких твердых обещаний на заключение новых соглашений?

-- Нет никакой связи между урегулированием проблемы долга и нефтяными, равно как и другими, контрактами. Равно как нет увязки между теми контрактами и подписанием мной и российским министром иностранных дел 11 февраля в Москве еще одного документа -- Меморандума о сотрудничестве и взаимопонимании.

Россия как член Парижского клуба стран-кредиторов сама взяла на себя (в 2004 году. -- Ред.) международные обязательства, по которым было решено списать большую часть иракского долга. Все остальные государства, принявшие более трех лет назад это решение, выполнили его и подписали с нами соответствующие двусторонние соглашения. Все, кроме России, которая сделала это только в минувший понедельник. Мы долго ждали, относились к этому с пониманием, учитывая наши давние хорошие отношения.

Мы хотим развивать наши связи с Россией. И мы хотим, чтобы в Ирак пришли российские компании и бизнесмены. Ничто не мешает этому. Ирак -- друг России. Да что там -- уже есть несколько российских компаний, работающих в Багдаде, Басре, Эн-Насирии.

А что касается долгов, то теперь у Ирака остались неурегулированными только долговые проблемы с арабскими странами: с Саудовской Аравией, Кувейтом, Объединенными Арабскими Эмиратами.

-- Списание Россией долгов Ираку будет проходить поэтапно. Самая последняя порция -- более 4 млрд долл. -- будет списана только тогда, когда Багдад выполнит требования Международного валютного фонда (МВФ) по экономической стабилизации. Среди этих требований -- ограничения по удерживанию инфляции в пределах 12% и доведение добычи нефти до уровня не менее чем 2,2 млн баррелей в день. Когда иракцы выполнят эти условия?

-- Мы уже экспортируем ежедневно 2 млн баррелей нефти. Так что мы очень скоро выполним эти задачи. И мы отдаем себе отчет, что выполнение требований МВФ пойдет нам на благо. Это улучшит состояние иракской экономики.

-- Бизнесменам нужно, чтобы в Ираке как можно скорее воцарилась стабильность. От кого это зависит? От американцев?

-- Почему же, это в первую очередь задача правительства и сил безопасности Ирака. Американцы у нас присутствуют, но они же уйдут...

-- Когда?

- Я не знаю когда. В любом случае положение в Ираке улучшается. Происходят еще, конечно, там-сям взрывы. Но стало лучше.

-- И что же нужно, чтобы стало очень хорошо? Может, поможет идея России провести масштабную международную конференцию для обсуждения ситуации в Ираке?

-- Нет, мы этот этап прошли. Время от времени российские коллеги вспоминают об этой идее, но уже реже. У нас есть законно избранные парламент, правительство. Идут важные внутренние политические процессы. Международные конференции такого рода здесь пользы не принесут. Самые большие проблемы у нас с соседними странами. (Ирак граничит с Иорданией, Сирией, Турцией, Ираном, Кувейтом и Саудовской Аравией. -- Ред.). Мы разработали механизм по диалогу с соседями. Россия в числе прочих государств содействует этому диалогу.

В апреле в Кувейте состоится очередное расширенное совещание министров иностранных дел стран -- соседей Ирака. Будут присутствовать и главы МИДов государств, являющихся постоянными членами Совета Безопасности ООН, включая Россию. Будут и представители стран -- членов «большой восьмерки». Ранее такие совещания состоялись в Турции и Египте.

-- Неужели такие совещания могут помочь налаживанию ситуации в Ираке?

-- Конечно. Мы обсуждаем с соседями, что нужно сделать. С теми же иранцами, к примеру.

-- Вмешивается ли шиитский Иран в иракские дела?

-- А вы-то сами как думаете?

-- Вмешивается, ведь в Ираке много мусульман-шиитов, особенно на юге...

-- Ну конечно, иранцы вмешиваются. И мы говорим с ними об этом. Я сам не раз был в Тегеране. Есть положительные сдвиги. Иранцы изменили некоторые свои подходы. К примеру, они способствовали замораживанию деятельности «Армии Махди» -- это милиции, подчиняющиеся Муктаде ас-Садру (шиитский политик и религиозный деятель, популярный на юге Ирака. -- Ред.). Это привело к снижению насилия на религиозной почве. Еще пример -- уменьшилось количество попадающего в Ирак современного оружия, включая бронебойные боеприпасы. Источником этих вооружений был Иран.

-- Что еще требуется от иранцев?

-- Нужно, чтобы они совсем перестали вмешиваться. Перестали так или иначе поддерживать вооруженные отряды, тренировать бойцов, помогать им финансово. Чтобы они сотрудничали с нами на основании двусторонних договоренностей и в соответствии с международным законодательством. Чтобы они уважали наш суверенитет. Развивали торговые отношения.

-- В Ираке сильны противоречия между разными национальными и религиозными группами: между арабами и курдами, между мусульманами-суннитами и мусульманами-шиитами. Политики не могут договориться по поводу важного закона о нефти. А парламент не может принять бюджет, поскольку некоторые депутаты-арабы предлагают уменьшить нефтяную квоту Курдской автономии, расположенной на севере страны. Курдские региональные власти получают 17% от доходной части бюджета, формирующейся в основном за счет нефтяного экспорта. Есть предложения снизить квоту до 13%, что якобы пропорционально численности населения.

-- Это не нефтяная, а политическая квота. И проблема эта политическая. Да и кто может сейчас определить, какова реальная численность населения в том или ином регионе? Ведь перепись населения не проводилась уже давно. Указанную вами долю в 17% для Курдской автономии определило самое первое иракское правительство под руководством Айада Алляви. С ней согласились и последующие правительства, включая нынешнего премьера Нури аль-Малики.

-- Вы курд по происхождению. А министр нефти Хусейн аш-Шахристани -- араб, мусульманин-шиит. И почему-то получается, что вы и многие другие курды выступают за развитие отношений с Россией, а министр нефти не очень поддерживает это. Вы считаете, что курдский регион может подписывать нефтяные контракты с иностранными компаниями, среди которых уже есть российские. А министр нефти полагает, что без одобрения центрального правительства в Багдаде эти контракты недействительны.

-- Проблемы и разногласия есть, вы правы. Но решения принимает не тот или иной министр, а все правительство. Кстати, господин Хусейн аш-Шахристани в минувшем году посещал Россию, проводил переговоры... Проблема же контрактов, подписанных курдами, будет решена в рамках закона о нефти. Его скоро примут. Наверняка эти контракты будут признаны действительными.

- Ирак и США хотят подготовить к подписанию летом долгосрочный стратегический пакт. Так ли это?

-- Да, это будет очень важный, судьбоносный двусторонний документ. При его подготовке на переговорах с госдепом США пойдет речь о юридических основах присутствия в Ираке многонациональных вооруженных сил и их численности. Они же не могут оставаться до бесконечности. Впрочем, пакт не определит точного графика их вывода, это останется предметом переговоров. Будут затронуты вопросы работы в Ираке частных охранных фирм. Масса вопросов, не только в области безопасности, хотя они приоритетные. У США такие соглашения есть со многими странами.

Переговоры будут непростыми, но ничего тайного -- это будет вынесено на одобрение парламента. Сложности наверняка будут связаны с внутренними процессами в Ираке, ведь с документом должны согласиться самые разные политические группы. Будут трудности и в связи с позицией стран, являющихся нашими соседями. Ведь есть еще такая вещь, как зависть.