Гравировальные картинки XVIII столетия с изображением влюбленных были весьма разные. «Валентинки» делались в виде сердечек с посланием. Героями «пасторалей» были целующиеся пастушок и пастушка на фоне кудрявых кустиков, в окружении кудрявых овечек. Выставка «Представь мне щеголя...» в ГМИИ представляет картинки, в которых тема амура объединяется с темой гламура, то есть с модой. Многие из них лубочные, сатирические. Самые забавные нарисованы Петром Чуваевым -- художником гравюрной фабрики купца Ахметьева. На одной из них, например, одетый с иголочки петиметр подкрадывается к трактирщице, пекущей блины. Сценка сопровождается замечательным текстом от лица девушки: «Пожалуй, поди прочь от меня. / Мне дела нет до тебя. / Пришед за ж...у хватаешь / Блинов печь мешаешь: / Я тотчас резон сыщу / Сковородой хвачу». И если в альковных сценках французов рококо Фрагонара или Буше участвуют куколки-красавицы и фарфоровые красавчики, то в наших лубках -- карлик с карлицей или медведь с козами. Оказывается, моду на букли и камзолы оппоненты реформ Петра I проклинали вместе с модой на романы, влюбленность и флирт. Тулупы, сарафаны и бороды были тем же футляром нации, что и здоровый русский обычай сватовства, не предполагавший ни свободы выбора, ни романтических бесед, ни жарких поцелуев при свете луны.

Наш брат журналист, Николай Иванович Новиков, был одним из первых, кто отнесся к романам и их спутнице моде с позиций европейского просвещения. В экспозиции выставлены издания типографии Новикова. Среди них -- появившийся в 1779 году журнал «Модное ежемесячное издание или библиотека для дамского туалета». В журнале опубликованы гравировальные модные картинки. На них -- дамы и кавалеры, одетые по последнему парижскому писку. Растиражированные в журналах высокие прически в стиле Марии Антуанетты стали особой мишенью злостных сатириков. Гору кондитерских изделий эти прически напоминают, в дверь пройти не дают. Вообще, такой пуд красоты ни одна девичья головка не выдержит, хоть рогаткой ее подпирай.

На самом деле и романтический флирт, и модные туалеты, попав на почву России, цвели здесь столь экзотическими цветами, что сами законодатели-иностранцы шалели. В главе под названием «Вши и дамы» из книги мемуаров француза на русской службе Шарля Массона рассказывается, как кокетничающая хорошенькая дама могла запросто вынуть дорогую золотую табакерку, понюхать, почесать виски, слегка зажать «несколько вшей между пальцев» и, положив на эмалированную крышку, элегантно раздавить их ногтем.

Любопытно, что выставка «Представь мне щеголя...» организована по принципу бинокля. В одни стекла смотрим мы на Запад. И считаем для себя модными ценности европейской цивилизации. В противоположный окуляр смотрит на нас Европа. И считает модным наше варварство. Моду искать высшую правду жизни (естественность, свободу от предрассудков) у дикарей и экзотических народов ввели, помнится, еще Монтескье, Вольтер и Руссо. В витринах представлены первые этнографические серии народов России. Выполнены, между прочим, известными мастерами россики, специально приезжавшими в страну сугробов изучать жизнь аборигенов. У Жана-Баттиста Лепренса крестьяне в избах напоминают пасторальный стаффаж. Такие все миловидные, нарядные и чистенькие. У других художников они весьма смахивают на брейгелевских люмпенов и пьяниц. Имеются и картинки с сюжетами «любовь по-русски». Названия их красноречивы. К примеру, «Добродетель в кабаке». В принципе чужестранцы изображали нас совершенными детьми природы, чудными и почти безгрешными. Лучшей иллюстрацией «безгрешности» была русская баня. Это место, где, по словам того же Массона, «все полы и возрасты моются вместе, в состоянии невинности первых человеков»: «Сердце русского юноши не трепещет, и кровь не кипит при мысли о формирующейся груди. Ему нечего вздыхать о тайных, неведомых прелестях -- он уже с детства все видел и все знает». Иначе говоря, кабы не вмешательство тлетворного Запада, так бы мы и жили без секса, пудры и чулок. Щи лаптем хлебали. День Святого Валентина не справляли.