Нормальный паренек Вадик (Гарик «Бульдог» Харламов) решил жениться. А уже под венцом по совету своего закадычного дружка по прозвищу Полкило (Михаил Галустян) несколько расширить сознание доброй затяжкой убойной травы, которая оказалась убойной в самом прямом смысле слова -- Вадик отправился прямиком в лучший из миров, где облаченный в белый костюм дежурный по небу (Армен Джигарханян) с пристрастием расспросил его о том, что хорошего совершил Вадик на своем веку. Так что пришлось незадачливому жениху жизнь свою, как кинопленку, прокрутить на много лет назад и вспомнить все -- и детство золотое, и службу в армии, и период первоначального накопления капитала, и совсем недавние попытки найти себя в глянцево-стразовых нулевых годах, когда на его любимую девушку (Елена Великанова) положил пока что глаз сверхпопулярный певец Тима Милан (Павел «Снежок» Воля). И почти все его похождения оказывались до рези в животе на что-то похожи -- то на «Девятую роту», то на «Бригаду», а то и на «Ночной дозор», не ребрандтовский, понятно, а бекмамбетовский...

В советском кинематографе пародировать коллег по цеху было как-то не принято. Кажется, единственным, кто пытался вызвать смех у зрителя с помощью чистой аллюзии, был Леонид Гайдай (невозможно забыть абсолютно гениальный момент из его «Не может быть!», в котором напуганный шумом за стеной любовник дрожащим голосом произносит: «Вы слышите? Грохочут! Сапоги!», а играл этого самого любовника не кто иной, как Олег Даль).

В перестроечное многокартинье пародия тоже оставалась невостребованной по той простой причине, что почти все фильмы того времени являли недвусмысленную пародию на самое себя. Но времена, а с ними и кинопроцесс, меняются, так что «Самый лучший фильм» просто не мог в конце концов не появиться на свет.

За то, чтобы высмеять хиты последнего времени, взялись резиденты Comedy Club -- одного из ярчайших феноменов последнего времени, группы остроумцев (в основном из бывших кавээнщиков), принесших на нашу почву жанр stand up comedy (разговорных шоу, сдобренных ядреным юмором, чаще всего на грани фола, а то и за оной). Именно им пришла в голову плодотворная идея сплясать зажигательную джигу на бобинах с кинокопиями отечественных блокбастеров. Впрочем, в своем пересмешническом кураже «клубники» покусились и на смежные области шоу-бизнеса -- телевизионное «мыло», эстраду, рекламу, вплоть до набирающей все более активные обороты культуры интернетовского фольклора (вроде видеозаписи задержания всем уже, кажется, известного гражданина, умудрившегося вести автомобиль в совершенно невменяемом состоянии и обогатившего повседневную речь соотечественников незабываемой фразой «Ни ... себе! Опа! Пам-па-рам-пам-пам!»). И это объяснимо: несмотря на все «бумы» и «подъемы» отечественного кино последнего времени, достойных пародии да и просто элементарно узнаваемых картин оказывается на поверку не так уж и много. Но уж на них-то отыгрались по полной программе.

В целом затея, пожалуй, удалась. Единственный, но принципиальный минус «Самого лучшего фильма» -- выбор образца для подражания. Хотя в интервью создатели «Самого лучшего фильма» постоянно поминают классиков жанра вроде братьев Цукеров («Аэроплан», «Совершенно секретно», «Голый пистолет»), вполне очевидно, что куда больше их вдохновлял пример совсем других братьев -- Уэйансов, создателей фильмов «Не грози Южному Централу» и «Очень страшного кино» (к слову, и «Самый лучший фильм» должен был первоначально называться как раз «Очень русское кино»). У этого афроамериканского семейства и причины смеха бывали обычно несколько специфические, да и юмор поплоще (вплоть до откровенной, временами физически непереносимой пошлятины). От них в «Самом лучшем фильме» несколько назойливо педалируемая тема наркотиков, и желудочно-кишечные гэги, и достаточно, скажем так, прямолинейный взгляд на сексуальные отношения. Понятно, что законы жанра обяжут и не к такому, но в любом случае, будь «Самый лучший фильм» хоть чуточку тоньше, это пошло бы ему только на пользу.

В своих регулярных телевыступлениях «клубники» не раз доказывали, что способны вызвать истерику, не скатываясь до фехтования на фаллоимитаторах, да и такого рода операции проделывали, бывало, по-мушкетерски изящно. В любом случае возможность поработать над ошибками и раскатать первый блин заново у них есть: без сомнения, «Самый лучший фильм» будет иметь бешеный успех у широких масс народонаселения, а стало быть, появление продолжения неизбежно. А значит, можно будет посмеяться не только над, допустим, «Моей прекрасной няней», но и над «Монголом», «Простыми вещами», «Грузом 200», а то и -- страшно сказать -- фильмом «12». Вот это уж точно будет не просто шутиха, а самая настоящая бомба.