История взаимоотношений России со швейцарской компанией Noga, похоже, не завершится еще долго. И причина даже не в том, что ситуация запутана и у каждой из сторон, как говорится, своя правда, которую они вынуждены доказывать в судах. У президента компании Нессима Гаона, судя по всему, просто нет иного выхода, кроме как с завидным постоянством напоминать о неурегулированности отношений с Россией. Аресты счетов ряда российских компаний в банке «ВТБ-Европа», которые были произведены по решению французского суда на основании иска Noga в начале января, призваны уверить ее кредиторов в том, что компания ищет возможности расплатиться уже по своим долгам и в связи с этим получить новую отсрочку платежей. Причем подобные демарши могут продолжаться практически бесконечно. Судебные решения, принятые по делу «Noga против России» (даже вердикт Стокгольмского международного суда, определившего сумму долга России перед г-ном Гаоном), абсолютно не запрещают выставлять все новые и новые требования. Для того чтобы поставить большую жирную точку, необходимо еще одно решение суда, которое в принципе запретило бы Noga выдвигать претензии к России.

Именно так считает некогда советский гражданин, а ныне американский бизнесмен Александр Коган -- владелец компании IPD Capital, которая в 2006 году сыграла на стороне России в ее противостоянии с Noga. И, как тогда казалось, лишила последнюю права требовать с России подтвержденные судом долги. «Пока нет такого решения суда (о запрете выдвигать новые требования. -- Ред.), у Noga есть право требовать», -- сказал он вчера на пресс-конференции в Москве.

Сегодня уже мало кто помнит, как начиналось «сотрудничество» Нессима Гаона с Россией. При этом вполне вероятно, что ряд чиновников, работавших в правительстве в начале 90-х годов, совершенно не хочет, чтобы кто-то об этом вспоминал. До сих пор никто внятно не объяснил, каким образом и за какие «красивые глаза» правительство России заключало с Noga контракты (примерно на 1,4 млрд долл.) о поставках в страну продовольствия, детского питания и т.д. в обмен на нефтепродукты. Эти контракты, как позднее признали российские юристы, отвечали исключительно интересам швейцарской компании, а не российского государства. Понятно, что долго подобные соглашения действовать не могли. И это, судя по всему, прекрасно понимал Нессим Гаон. В противном случае документы вряд ли бы содержали положение, согласно которому Россия за невыполнение договоренностей отвечала всем своим имуществом, а в случае возникновения конфликтной ситуации отказывалась от государственного иммунитета.

После разрыва отношений и решения Стокгольмского арбитражного суда (от 1 февраля 1997 года), в котором долг России определялся, по словам г-на Когана, в объеме примерно 70 млн долл., Нессим Гаон подобной неосмотрительностью (знающие люди могут подобрать другое слово) «партнеров» по переговорам воспользовался по полной. Начиная с 2000 года по его искам блокировались счета российских дипслужб, госкомпаний, Центробанка. В порту французского Бреста задерживался парусник «Седов». Предпринимались попытки арестовать российские самолеты Су-30МК и МиГ-АТ на авиасалоне в Ле-Бурже и задержать парусник «Крузенштерн». Благодаря ответным действиям российской стороны счета были разблокированы, а аресты имущества признаны незаконными. В 2005 году по запросу Noga в Швейцарии была арестована коллекция картин из Пушкинского музея, однако арест был снят после вмешательства федерального совета (правительства) Швейцарии. По признанию самого г-на Гаона, российская сторона предлагала заплатить компании Noga сумму, выставленную судом, через Лондонский клуб кредиторов в течение 30 лет. Однако он отказался, заявив, что, во-первых, Россия должна ему 1,1 млрд долл., а во-вторых, что в таком случае до окончания выплат не доживет.

Последнюю антироссийскую акцию г-н Гаон предпринял в начале января 2008 года, когда по решению французского суда по иску швейцарцев были арестованы средства российских госучреждений и компаний, находящиеся в банке «ВТБ-Европа», в том числе депозиты Банка России. В общей сложности Noga удалось заморозить около 49 млн евро, принадлежащих Минфину, Минэкономразвития, «Роскосмосу», «Рособоронэкспорту», «Росатому» и еще ряду структур.

Казалось бы, можно удивиться тому, что постановление об аресте было вынесено на основе решения Стокгольмского международного суда от 1 февраля 1997 года. Ведь Noga, как вчера утверждал г-н Коган, не имеет права выдвигать требования, основываясь на этом вердикте. По его словам, в 1993 году, когда Noga объявила о своем банкротстве (по оценке г-на Когана, только личный долг Нессима Гаона составляет сейчас 190 млн долл.), право требования задолженности с России досталось четырем банкам-кредиторам, которые поручили швейцарской компании всеми способами добиваться выплат. Так вот, в 2006 году г-н Коган выкупил у этих четырех банков (ранее речь шла о трех: BNP Paribas, Banque Cantonal de Geneve и Calyon) право требования узаконенного судом долга РФ перед компанией Noga и позже перепродал его России. Соответственно право «трясти» долги с российской стороны у Noga вроде бы были отозваны.

Однако не все так просто. Сделка по выкупу долга у банков спустя неделю после ее заключения была признана недействительной судом Женевы, говорится в пресс-релизе, розданном журналистам перед пресс-конференцией. «Суд отказал в передаче долгов компании Noga, которой должно российское правительство, господину Когану и постановил, что оно (российское правительство. -- Ред.) должно заплатить Noga напрямую», -- заявил тогда Нессим Гаон. Вчера Александру Когану был задан вопрос о данном решении женевского суда. Неожиданно бизнесмен сказал, что ничего о нем не знает.

Короче говоря, получается, что стороны действуют на основании решений разных судов. Понятно, что в таких условиях урегулировать ситуацию не представляется возможным.

Что касается собственно сделки Александра Когана с банками, а потом и с российским правительством, то для него «это была чисто финансовая операция -- абсолютно честная и прозрачная», на которой он заработал несколько миллионов долларов. «Один, два, два с половиной...» -- уклончиво сказал о своей прибыли г-н Коган. Правда, рассчитывал он заработать больше. Однако начатая в 2001 году «финансовая операция» завершилась не в 2002-м, как рассчитывал бизнесмен, а лишь в 2006-м, что существенно увеличило издержки. Из слов г-на Когана, произнесенных после пресс-конференции, следует, что от России он получил в счет выкупа долга 110--115 млн долл. Именно до этой суммы выросла (из-за процентных начислений) с момента Стокгольмского суда до 2006 года задолженность России перед Noga.

На пресс-конференции должен был присутствовать представитель Минфина России, однако до места ее проведения он так и не добрался. Причины отсутствия подчиненного Алексея Кудрина, который мог бы прояснить многие вопросы, журналистам не объяснили.