В Крокин-галерее на Большой Полянке представили «Прямолинейный проект». Входишь и думаешь: попал в конструкторское бюро жутко секретного советского НИИ. Их еще называли «почтовыми ящиками», помните? На стенах -- таблицы, формулы, схемы, фантастические механизмы и даже подводная лодка в разрезе. Таблицы начертал художник-математик Александр Константинов. Механизмы изобрел график Кирилл Челушкин. Светящиеся в черной комнате колбы-треугольники сконструировали Пакито Инфантэ и Анна Горюнова. Наконец, «секретные материалы» о нашем ВМФ раскрыл бывший моряк Александр Пономарев. Тот, который на Дальнем Востоке настоящие подводные лодки расписывал и целые острова в пиротехническом тумане растворял.

Искусство, говорящее в Крокин-галерее пуританским языком проектной графики закрытого НИИ, можно уподобить регулярному парку без деревьев, прудов, фонтанов, боскетов, чайных домиков и беседок. Куда ни пойдешь -- одно найдешь. Ровное плато с наложенной на него сеткой дорожек из гравия. Испуг.

«Прямолинейные послания», конечно, эффектны. Чисты, ясны, прозрачны, свободны от всяческих помех: языковых, визуальных. Только вот без внятного авторского комментария, живого голоса, человеческого присутствия уподобляются они раме, в которую забыли вставить портрет. Вселенная с дыркой внутри. Нас убеждают, что «линия -- языковой модуль, вектор ментального». А мы плачем в бумажном лабиринте из таблиц, чертежей и схем. Холодно, одиноко. «Ищу человека!» Хозяева галереи нас успокаивают, наливают вина и рассеивают недоумения. Оказывается, «Прямолинейный проект» и есть рама. Это декорации творческого вечера культового писателя-нонконформиста Всеволода Некрасова. В минувшую субботу он презентовал в Крокин-галерее свою новую книгу «Живу вижу».

Создавая минималистские опусы, художники Крокин-галереи хотят исключить само понятие «произвол». Противоположную стратегию выбрал известный музыкант и художник, первый джазовый авангардист России Владимир Тарасов, тот, что входил в легендарное вильнюсское трио Ганелин -- Тарасов -- Чекасин. Это он записал в свое время альбом с джазовыми ударными без аккомпанемента. Это он приглашает в качестве декламаторов на свои концерты Дмитрия Александровича Пригова и Илью Кабакова. Это он собрал крупнейшую коллекцию авангардной живописи. Это он с 7 по 10 февраля выступал в клубе «Дом» с алеаторическими перформансами «Ноктюрн для бумаги».

«Ноктюрн для бумаги» -- жест абсолютно субъективный. На таблицы, геометрию и порядок Тарасов плевать хотел. Концерты для ударных были выстроены по подобию импровизаций Моцарта для «игры в кости». Гениальная случайность звуковых образов рифмуется с игрой в рулетку. Жизнь, как и музыка, сама себя играет.

Та же тема продолжена и в инсталляции «Ноктюрн для бумаги». Поле бумажных листочков. Под действием вентиляторов они трепещутся и движутся. Танцуют свой странный танец. Танцуют и дрожат. Танцуют и терпят. Потому как, по мысли Тарасова, изображают «композитора, самозабвенно, с полной отдачей играющего нам свой Ноктюрн, завораживающий тихим звуком, почти шорохом». Бывает же: чистый лист куда красноречивее многосложного письма.