На этой неделе правительство обсудит традиционный вопрос -- готовность к посевной. Виды на урожай прогнозировать пока рано, хотя все эксперты считают, что побить прошлогодний рекорд не удастся. По всей видимости, роль Минсельхоза в регулировании цен на зерновом рынке сохранится и даже возрастет. В прошлом году министерство впервые выступило с идеей использования интервенций для регулирования цен на зерно. Суть этого механизма состоит в том, чтобы поддерживать равновесие на рынке: осенью, когда цены на зерно минимальные, государство должно обеспечивать спрос, весной, когда цены идут вверх, -- предложение. Для определения сроков интервенций ежегодно постановлением правительства утверждается ценовой коридор. Как только рыночные цены выходят за его пределы, государство начинает покупать или продавать зерно через госагента. Для начала закупок рынок должен достичь минимальной расчетной цены, при достижении рынком верхней границы коридора торги прекращаются. Первые интервенции состоялись в ноябре. Для торгов был установлен коридор в 2300--2700 руб. за тонну продовольственной пшеницы третьего класса, однако эти цены были практически равны рыночным. Госагентом по закупке зерна по итогам конкурса было выбрано Федеральное агентство по регулированию продовольственных рынков при Минсельхозе, что вызвало недоумение многих участников рынка. Наибольшую активность в ходе торгов проявили два крупных зерновых трейдера -- «Разгуляй-зерно» (входит в холдинг «Разгуляй-УкрРос») и группа компаний «Русагро». Большинство элеваторов, выбранных в ходе конкурса для хранения закупленного агентством зерна, также принадлежат этим компаниям. В ходе торгов государство закупило 250,2 тыс. тонн продовольственной пшеницы третьего класса (относится к разряду продовольственных). На это было потрачено 700 млн руб., или чуть более трети из выделенных бюджетом на эти цели средств. На рыночные цены ноябрьские торги практически не повлияли. В декабре Минсельхоз озвучил возможность проведения дополнительных торгов пшеницей четвертого класса (зерно с клейковиной 17--21% относится к разряду фуражных, более 21% -- к разряду продовольственных) в коридоре цен в 2000--2350 руб. за тонну. Министерство предлагало повысить рыночные цены на это зерно, однако, как стало известно на прошлой неделе, правительство не одобрило предложение о проведении дополнительных закупочных интервенций по пшенице четвертого класса. Теперь до нового урожая государство, вероятнее всего, не будет больше покупать зерно.

О том, какие изменения возможны в механизме интервенций в этом году, корреспонденту газеты «Время новостей» Анфисе ВОРОНИНОЙ рассказал глава департамента регулирования продовольственных рынков и качества продукции Минсельхоза Аркадий ЗЛОЧЕВСКИЙ.

-- Достигли ли зерновые интервенции, которые были проведены в ноябре, своей цели? Ведь сами интервенции почти никакой роли не сыграли -- цены на рынке поднялись на волне ожиданий еще за неделю до начала торгов.

-- Именно на это мы и рассчитывали. Более того, слухи о торгах пшеницей четвертого класса надо было продолжать поддерживать. Ближайшие месяцы это еще могут доказать: мы продержали рынок на слухах об интервенциях весь сезон, а когда излишки, которые объективно есть на складах, поступают на рынок, цены обычно падают. В марте должен был бы начаться сезонный рост цен, но предложение пшеницы четвертого класса уже сейчас очевидно превышает спрос. И я не поручусь, что цены пойдут вверх, а не вниз.

-- То есть фактически целью интервенций были слухи?

-- Нет. Слухи были средством. И мы этого не скрывали. Но очень опасно было не подтвердить эти слухи фактами. Тогда мы не достигли бы цели -- стабилизации цен на рынке.

-- Но факт-то получился не очень внушительный.

-- Главным было не удовлетворить амбиции коммерсантов, а подтвердить региональным властям и крестьянам, что такие цены есть на рынке, и это нам удалось. Зависимость производства от цен очень жесткая: если цены крепкие -- на следующий год хорошее производство, как только цена проваливается, падает и производство.

-- Каков сейчас, по вашим оценкам, объем излишков на складах?

-- В общей сложности 10 млн тонн, почти все они в продовольственном секторе, в основном пшеница четвертого класса. Мы сознательно выбирали для первых интервенций именно третий класс: зерна четвертого класса слишком много, а ресурсов слишком мало, чтобы интервенции могли повлиять на цену. К тому же четвертый класс сильно дифференцирован по качеству: там есть и продовольственное, и фуражное зерно. Рынок ждал интервенций по пшенице четвертого класса, и как только выяснилось, что их не будет, цены начали снижаться. Интервенции же, удержавшие цену осенью, обеспечили нам нормальную посевную кампанию: засеяно на 2 млн га озимых больше, чем в прошлом году. Зерновой сектор сегодня очень крепок и интересен для инвестиций: при стабильных ценах деньги идут в производство. Мы не дали затормозить этот процесс. Как только инвестор увидит слабые цены на рынке, он будет вкладывать деньги в другие отрасли. Ругали нас много, но мы были даже рады: жареные факты нагнетали слухи, а это поддерживало рынок.

-- Какая ситуация будет в 2002 году?

-- Не будет провала цен -- это главное достижение. Должен быть соблюден баланс товарной и денежной массы: крестьянин посеял, с погодой повезло в этом году, цены, конечно, в полтора раза упали, но и зерна у крестьянина в полтора раза больше. Такой баланс обусловливает нормальное производство зерна в следующем году. При увеличении посевных площадей низкая урожайность, прогнозируемая в следующем году, на рынке не скажется.

-- Министерство устраивает существующий механизм интервенций? Он сохранится?

-- Механизм получился несладкий, он нам самим не очень нравится. Планировалась другая схема, но она не прошла согласовательную процедуру в правительстве. В прошлом году были проведены три конкурса: конкурс на госагента, конкурс среди бирж и конкурс среди хранилищ зерна. Министерство предлагало только два: среди агентов (причем мы хотели выбрать нескольких госагентов) и среди бирж. Появление конкурса среди хранилищ -- результат поправок МЭРТ и Минфина. Мы же планировали торговать на бирже не с учетом конкретного базиса поставки (то есть заранее выбранных элеваторов в конкретных регионах), а по любому географически центральному условному базису (например, CIF Москва) с вычетом затрат на доставку при фактическом размещении. На биржу выпускались бы не менее десяти отобранных на конкурсной основе госагентов, которые опять же на конкурентной основе выступали бы покупателями и не имели заранее определенного объема закупок. Определен был бы только общий объем, который государство в этот день планирует закупить, а кто закупит эти объемы и сможет заработать свою комиссию, государству все равно -- пусть конкурируют между собой. Мы могли бы хранить закупленное зерно на любом складе, который агент выбрал бы сам, предварительно обеспечив государство гарантиями сохранности. Но нам такую схему не удалось согласовать.

-- Даже те компании, чьи элеваторы выиграли конкурс, неоднократно заявляли, что условия конкурса элеваторов были слишком жесткими, а процедура допуска к конкурсу -- необоснованно запутанной. В этом году они будут облегчены?

-- Они могут быть только ужесточены. Другого выхода нет, иначе после конкурса возникает лавина судебных споров, приводящих к отмене итогов конкурса. Из 55 элеваторов, которые подали заявки на участие в конкурсе, 32 не были допущены -- они неправильно оформили бумаги. Возможно, в пакете есть абсурдные с практической точки зрения документы (например, справка о том, что предприятие не находится под процедурой банкротства, выданная самим же предприятием), но они совершенно необходимы с юридической точки зрения -- в противном случае могут быть претензии к Минсельхозу, что он допустил к участию в конкурсе банкрота. Так что весь набор необходимых документов сохраняется.

-- А вы не боитесь, что в случае ужесточения правил к осенним интервенциям элеваторов окажется еще меньше?

-- Не боюсь. Первый раз мы уже прошли, и многие убедились, что другого способа попасть в список победителей нет. Теперь подойдут более ответственно.

-- В результате конкурс среди госагентов выиграло Федеральное агентство по регулированию продрынков при Минсельхозе.

-- Тут нет ничего удивительного. Посмотрите, кто вообще был допущен. Заявки подали 14 организаций, и многие имели хорошие шансы выиграть. Однако «Транснефть», например, подала заявку, но не оформила нормально документы. Допущено было только пять организаций: Федеральное агентство по регулированию продрынков, «Продинторг» и три региональных отделения Федерального агентства.

-- Согласитесь, наводит на мысль, что им министерство более доходчиво объяснило.

-- Документацию писали в моем департаменте. Все требования были опубликованы. Специальный сотрудник давал всем желающим консультации. Той же «Транснефти» все рассказывали. К следующему конкурсу раздадим еще подробную инструкцию по заполнению бумаг.

-- В этом году тоже будут три конкурса?

-- Я пытаюсь вернуться к первоначальной схеме, документы для правительства уже готовятся. Конкурс элеваторов вреден -- пусть размещением по элеваторам занимаются агенты, и в торгах должен участвовать не один госагент.

-- Какой диапазон цен предполагается?

-- Для того чтобы поддержать цену, надо было бы заявить диапазон цен как можно выше -- рынок должен был на него ориентироваться. Первоначально заявленный нами диапазон был довольно сильно снижен. Экономить бюджетные средства -- дело благое, никто не спорит. Только в отсутствие конкуренции сэкономить как раз и не получилось. Потолок в 2700 руб. за тонну оказался для операторов неинтересен, в результате многие не пришли на биржу.

-- Почему, с вашей точки зрения, так активно продавали зерно по невыгодной цене «Разгуляй-зерно» и «Русагро»?

-- Они понимали, что «засветиться» в качестве поставщика на первых торгах очень полезно для будущего. Кроме того, зерно уже было на их элеваторах, его не нужно было брать с рынка. Почему бы не продать государству то зерно, которое есть у тебя на складе? Они вписались в конъюнктуру. Многие, кстати, побоялись грузить зерно на чужой элеватор.

-- По вашим оценкам, каков должен быть оптимальный объем средств в интервенционном фонде?

-- Это зависит от урожая. В 2001 году не все средства были потрачены по целому ряду причин: торги проводились довольно поздно, к тому же у нас не было цели потратить все деньги и скупить все, что дешевле установленного предела. Повторяю, мы работали на слухах.

-- В какой стадии находится создание нового государственного унитарного предприятия (ГУП), в которое предполагается передать все госпакеты акций зерновых предприятий?

-- Никакого отдельного предприятия для этого не создается. Есть пакет документов, подготовленный и согласованный всеми ведомствами, о передаче 19 государственных пакетов в хозяйственное ведение Федеральному агентству по регулированию продовольственных рынков. На этот счет есть поручение президента. Всего государственных пакетов (блокирующих и контрольных) в таких предприятиях было 139, сегодня их осталось 127 (остальные либо обанкрочены, либо вышли из-под госконтроля). В выбранных 19 предприятиях государству принадлежат только контрольные пакеты, и это предприятия, имеющие стратегическое значение (например, все портовые элеваторы). Сегодня интересы государства в советах директоров таких предприятий представляют сотрудники разных ведомств, часто даже незнакомые друг с другом. Представителей государства только от Минсельхоза в разных организациях человек 50. У нас нет 50 заместителей министра, и эти функции исполняют рядовые сотрудники. На стратегических же предприятиях надо не просто распределять прибыль, а управлять в интересах государства. Нужна команда, которая обладает этими навыками и способна выстраивать производственный процесс.

-- Как изменится ситуация, если госпакеты будут переданы в управление Федеральному агентству? Там появится 50 умеющих управлять сотрудников?

-- Там не потребуется 50 сотрудников, и 19 не потребуется. Будет профессиональная команда, 5--6 менеджеров, для которых управление будет основной профессиональной обязанностью. Затем нужно будет создавать управленческие команды на местах, но они уже будут жить на предприятии и за счет предприятия. Это будут команды, ангажированные не коммерческими структурами, как сегодня, а государством.

-- Не боитесь, что коммерческие структуры пойдут войной на министерство?

-- Некоторые уже идут. Но государство не может избавиться от стратегических предприятий. Коммерсанты рассматривают сегодняшний процесс как торговлю с государством: борясь сейчас за приватизацию предприятий, они непременно отвоюют какую-то часть. И их вполне должно устраивать, что цифра такая маленькая. Всего 19 останется в госуправлении, остальные будут продаваться.

-- Приватизация пройдет в этом году?

-- Это зависит от решения президента. Все документы между ведомствами уже согласованы.

-- Агентство, получив в свое распоряжение госпакеты акций, снова примет участие в интервенциях?

-- Вероятно. Только вряд ли оно будет госагентом. Если у агентства будут элеваторы и мы дадим возможность госагентам свободно грузить на эти элеваторы, то впоследствии можно будет проводить замещение базиса поставки при проведении биржевых операций: зерно будет заложено в одном регионе, а выпущено на рынок в другом.

А такая технология возможна только при централизованном управлении элеваторами.

-- Где гарантия, что негосударственные элеваторы смогут свободно конкурировать с государственными?

-- Можно и сразу определить, что закладка зерна будет проводиться только на эти 19 элеваторов, но по выбору госагента. И это тоже будет лучше, хотя и не так привлекательно, как вообще свободное размещение.

-- Тогда государство, одной рукой проводя интервенции, другой будет на них зарабатывать.

-- А откуда взялась идея, что государство не должно зарабатывать? Кто сказал, что это плохо?

-- То есть будет зарабатывать?

-- Пусть зарабатывает, если сможет. Все привыкли к тому, что государство только теряет деньги. Пора отвыкать.