Самое сложное для сегодняшнего кинематографа -- подобрать к фильму публику, причем в достаточном количестве. Современный активный кинозритель молод, не обременен эрудицией, знает мало и мало чем интересуется, но ему нужно эффектное зрелище, с молодыми героями, динамичное, занятное, по возможности, с интригой, с эротикой, с музыкой и непременно с юмором. Но в то же время и романтическое. Желательно с идеей, легко считываемой и достаточно пафосной. И чтобы он мог соотнести себя с героями. Упаси бог переусложнить, напичкать фильм труднодоступными для него аллюзиями и аллегориями, ни в коем случае нельзя замедлить темп. С другой стороны, можно сколько угодно пренебрегать сюжетной логикой, потому что за мотивировками этот зритель особенно не следит -- лишь бы целое отвечало его общим представлениям о действительности. А теперь попробуйте сочинить нечто соответствующее всем этим требованиям и чтобы вас самих от этого не тошнило.

По-моему, именно за такую задачу взялись создатели фильма «1814» (правильнее «Восемнадцать-четырнадцать», потому что это не столько год, сколько и возраст главных героев, которым от 14 до 18 лет), решив снять триллер на историческом фоне. То есть продюсерам Александру Роднянскому и Сергею Мелькумову, конечно, поначалу хотелось просто сделать исторический фильм о Царскосельском лицее, нечто вроде романа воспитания, но, подумав о прокатной судьбе картины, они были вынуждены упаковать ее в форму детектива о серийном убийце. Фильм, сообщает афиша, основан на реальных событиях. Сценарист Дмитрий Миропольский перечитал массу литературы и нашел-таки даже и такой факт: примерно во время описываемых событий в лицее был арестован убийца, совершивший шесть-семь кровавых нападений в Царском Селе. Он был близко знаком с известными нам историческими персонажами и, следовательно, вполне годился на роль главного злодея в детективе акунинского типа. Убийства, понятно, сделали куда более жуткими, чем они были в реальности, но на то оно и кино.

Итак, на экраны выходит фильм, действие которого ограничено одним годом, третьим учебным годом лицеистов, уже не мальчиков, но еще и не взрослых мужчин. Это год победы над Наполеоном, окончания войны, год первых лицейских публикаций, год смерти первого лицейского директора Малиновского. Понятно, что не обошлось и без первых сексуальных удовольствий, к которым наверняка стремились воспитанники, входя в пору, и тихих запретных пирушек, и конфликтов, связанных с дисциплиной, и азартных ссор. Для режиссера-дебютанта Андреаса Пуустемаа главным в лицейской жизни было то, что объединяет юношей всех времен, а не то, что отличало будущих известных мужей России. Главных героев шестеро, один из них Пушкин, но именно, что один из, ничем особенным не выделяющийся до поры до времени подросток. Молодые артисты, будучи, как правило, слегка старше своих героев, вполне натурально передали их молодой азарт, и увлеченность, и мальчишество. Особенно хорош Дельвиг (Александр Быковский), именно ему в этом фильме выпала доля главного поэта лицея, автора первой опубликованной поэмы. Но и Кюхельбекер, и Данзас, Горчаков и Малиновский, выбранные в первые лицейские лица в этой картине, прежде всего обычные питомцы элитной, правда, школы, на которых пока еще не остановился перст судьбы. К тому же они все-таки только фон, довольно разнообразный и нетрадиционно плотный для нашего кино. На этом фоне разыгрывается другая история -- их воспитателей и учителей. На роли лицейских наставников приглашены отличные актеры, тонкие и не банальные, поэтому из небольших доставшихся им сцен все-таки слагается атмосфера особого учебного заведения, такого, которых в России не было ни до, ни после. Богдан Ступка в роли первого лицейского директора Малиновского подчеркивает ту сердечность и доверительность отношения к питомцам, которые были отличительной особенностью лицея. Очень хорош Алексей Гуськов, сыгравший наставника по нравственной части -- ретивого служаку Фролова. Александр Лыков в роли профессора Куницына избежал опасности представить верного идеалам свободы и просвещения вольнодумца занудой. А Игорь Яцко из небольшой роли мало чем примечательного лицейского врача вырастил персонажа двусмысленного и загадочного. Очень важны для создания атмосферы лицейские дядьки -- Фома и Сазонов, которых аппетитно и ярко играют Леонид Громов и Сергей Гармаш. Окружение лицея представлено более карикатурно: Юрий Ицков не столько воплощает, сколько показывает Аракчеева в полном соответствии с самыми расхожими представлениями, но и с большой долей юмора, а Федор Бондарчук явно ловит кайф, примеряя к себе роль графа Толстого, театрала и покровителя хорошеньких девиц.

Но все-таки вся эта довольно тонкая игра и легкость, хорошие диалоги и аутентичность места действия (фильм снимали в реальных зданиях и в Царскосельском парке) только гарнир для гурманов, придающий особенную прочность и добротность кинематографической ткани. Зрителям же массовым предназначается главное блюдо -- детективная интрига. Однако именно ей авторами явно уделено меньше внимания. Убийства, показанные с принятым сегодня подчеркнуто бытовым натурализмом, да и их разгадка, созревшая неожиданно быстро, как бы сама собой, не становятся естественным продолжением той заманчиво объемной жизни, которая с таким тщанием представлена на экране. Впрочем, вполне возможно, что простодушной публике, которой из всех упомянутых фамилий известно только славное имя Пушкина, будет вполне достаточно впечатлений -- вы только представьте себе: девичья шея, пронзенная загадочным орудием, море крови, испуганные мальчишеские лица...

Конечно, замечая все усилия, которые затрачены на этот добротный и привлекательный, но все же загнанный в рамки формата фильм, представляешь себе тот гипотетический проект роскошного сериала, в котором нашли бы место и роковые страсти, и литературные гиперболы (ведь это эпоха настигающего Россию романтизма), и мрачные пророчества, и «кровавые мечи в неукротимой длани», и чертоги, и «тени бледные погибших чад», и юношеская любовь, и честолюбие, и мечты о грядущей славе, и впервые обретенное достоинство гражданина, а не подданного... Но, увы, для сегодняшней кинотеатральной и телевизионной практики это мечты совершенно несбыточные.