«Бубновому валету» -- 90 лет. Вообще-то художники-валетцы -- любимые герои московских вернисажей. В Третьяковской галерее прошли персональные выставки Михаила Ларионова и Натальи Гончаровой, организаторов первой экспозиции 1910 года с эпатирующим мелкую буржуазию названием. Дело в том, что «бубновый валет» на французском сленге -- «мошенник», а на русской уголовной фене -- просто «каторжник». Не так давно в Эрмитаже и ГМИИ показывали живопись русских сезаннистов, идеологов созданного в 1911 году общества живописцев-хулиганов. Благодаря программной книге Глеба Поспелова и хорошим каталогам мы вроде бы знаем о валетцах почти все. Что увлекались низовой культурой: лубком, городским фольклором, ярмарками, подносами и уличными потасовками. Что первозданную азиатскую силищу, скифов «с раскосыми и жадными очами» искали, как водится, на рафинированном Западе. У Сезанна, Ван Гога, Гогена, Пикассо. Что через год после первой выставки 1910 года разругались вдрызг. И Ларионов с Гончаровой двинулись к собственной правде живописи. Стали делать альтернативные валетцам выставки: «Ослиный хвост» и «Мишень».

Новый юбилейный проект «Путь на Запад? Путь к себе», представленный сразу на двух площадках, в Московском центре искусств и галерее «Элизиум», уникален тем, что позволяет вернуть «дикарскую остроту зрения» (определение Бенедикта Лифшица), утерянную теми, кто русских сезаннистов видит прежде всего в контекстах и концепциях. Главное на новой выставке не шарить глазами по этикеткам. Расслабиться. Прочистить оптику, проветрить мозги от музейной и архивной пыли. Не разделять мастеров на главных и второстепенных, на известных и забытых. Ведь почти все картины для московского зрителя премьерные. Почему же так вышло? В далеких 1919--1927 годах отдел изо Наркомпроса взялся просвещать российскую провинцию. Своими фондами он поделился со многими музеями региональных и областных центров. Искусство привозили самое по тем временам продвинутое: русский авангард «от А до Я». Так валетцы поехали обживать провинцию (того, собственно, и сами хотели).

Нынешняя выставка в Московском центре искусств собрана из коллекций десяти музеев Центральной России: Вологды, Иванова, Кирова, Костромы, Переславля-Залесского, Ростова, Рыбинска, Рязани, Твери, Ярославля. Была бы еще Тотьма, если бы не случившийся летом криминальный скандал. Выставка, организованная ярославским музеем, не сразу попала в Москву. До этого кочевала по разным городам. В Костроме и украли работу Ольги Розановой "Цветная композиция" из собрания тотьменского музея. После чего, естественно, Тотьма из марафона выбыла. Слава богу, другие остались. И прибавилась раритетная экспозиция валетцев из частных собраний Москвы в галерее «Элизиум» (здание ЦДХ на Крымском валу).

Правильная постановка глаза получилась не только потому, что картины чисты от хрестоматийного глянца. Еще благодаря точно найденному ритму развески полотен в Центре на Неглинной. Глеб Поспелов считает, что первые выставки «Бубнового валета» создавались по принципу «серийного станковизма». Это когда «движение кисти, начавшееся на одном полотне, словно перехлестывало его границы, перебрасываясь с холста на холст». Особо важным оказывалось впечатление не от конкретной работы Куприна или Фалька, но от всей клокочущей живописной массы. Такой «настенный театр» (кстати, исследователи называют этим термином собственно лубок) и показали на Неглинке. Картины висят близко. Стены набухают тучным красочным черноземом. Вот еще мгновение -- и рамы не выдержат. Жирные искрящиеся рыбы Ларионова скользко шлепнутся на пол. Хлебы Кончаловского покатятся по столу. «Двойной валет-автопортрет» Барт выскочит в зал и начнет отмачивать штучки, подобные тем, которые, по воспоминаниям Симонович-Ефимовой, выделывал когда-то Илья Машков: «Сзади, сбоку, поверх -- летает, бия каблуками пол... раздавливая морально и физически видом архимолодой своей энергии». Вот вам и 90-летний юбилей!