За две недели до президентских выборов в Узбекистане, назначенных на 23 декабря, президент Ислам Каримов выступил с речью, которую можно считать программной. Г-н Каримов, разумеется, является главным из четверки кандидатов претендентом на пост главы государства, который он занимает еще с советских времен, без малого два десятка лет. Это, видимо, и дает ему основание, «будучи руководителем этой страны», «называть своими сыновьями и дочерьми всех молодых граждан» Узбекистана, «выражая им свою веру и любовь». Разумеется, Ислам Абдуганиевич Каримов, который в январе будущего года будет отмечать свое 70-летие, оговаривается при этом, что «у каждого ребенка есть свои родители и близкие».

Поводом для выступления президента Узбекистана стало 15-летие со дня принятия конституции страны. Ислам Каримов подробно разъяснил соотечественникам «отличительные особенности и заслуживающие внимания аспекты нынешних выборов». Их «тщательная и глубоко продуманная модель базируется на международных стандартах и передовом опыте демократических государств и полностью отражает ценности и менталитет нашего народа». Г-н Каримов остановился на необходимости на каждом этапе выборов «обеспечить верховенство закона и свободу волеизъявления», «полностью отказаться от все еще встречающихся подходов и стереотипов, оставшихся от советского периода».

Какие «стереотипы» советского прошлого отягощают узбекское настоящее, сказать трудно. Кто знает, не имеет ли в виду г-н Каримов унылый и невыносимо скучный вид узбекских газет с обязательным слоганом в верхнем правом (или левом) углу первой страницы: «Узбекистан -- государство с великим будущим!»? Понятно, что на эти слова, авторство которых легко угадывается, узбекистанский читатель обращает внимание не больше, чем читатель советских газет на «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»... Удивительно, что в Узбекистане уже выросло целое поколение, которому внушается, что уповать приходится только на «великое будущее». Похоже, что руководство страны не замечает, что если и следующему поколению придется читать эти слова, то оно обнаружит, что даже по законам строгой логики это «будущее» никогда не станет настоящим.

Но главным содержанием последней речи Ислама Каримова стали недвусмысленные сигналы в адрес Запада, демонстрирующие готовность Ташкента восстановить с ним отношения, практически замороженные после кровопролитного подавления мятежа в Андижане в мае 2005 года. «Все еще есть те, кто утверждает, что и сегодня продолжаются какие-то разногласия между Узбекистаном, с одной стороны, и США и европейскими государствами -- с другой, -- заявил Каримов. -- Нетрудно понять, что им хотелось бы существования таких разногласий, от которых получали бы определенную выгоду».

Вспомним, однако, что главным бенефициантом от охлаждения отношений между Ташкентом и Западом стала Москва: это в ее сторону Узбекистан резко сменил курс своей внешней политики, присоединившись к ОДКБ и ЕврАзЭС (правда, предусмотрительно не полностью). Так что гадать, кого под «теми» имел в виду узбекский президент, особенно не приходится.

Любопытен и другой пассаж из выступления. Ислам Каримов обращает внимание на важность «оценки предстоящих выборов международной общественностью». Такое внимание контрастирует с «суверенным» подходом российского руководства к тому, что на Западе «ах, боже мой, скажет княгиня Марья Алексевна...» Возможно, что Ташкент вслед за Астаной показывает Западу, что готов дистанцироваться от жесткой тактики Кремля.

Впрочем, не ставшее особенным сюрпризом потепление (газета «Время новостей» предсказывала его еще два года назад) между утомленным своей принципиальностью Западом и вовсе не остывшим к нему Ташкентом не помешало Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ отказаться от оценки президентских выборов в Узбекистане. БДИПЧ объяснило это тем, что выборы «лишены конкуренции», большинство оппозиционных сил "подавлено", а критически настроенных СМИ "недостаточно". О решении БДИПЧ стало известно в тот же день, когда г-н Каримов произносил свою «оттепельную» речь.