Конституционный суд (КС) РФ вчера признал, что нормы российского Уголовно-процессуального кодекса нарушают права граждан, признанных психически нездоровыми. До сего дня они не могли представлять свои собственные интересы в судах, фактически лишаясь права на защиту, и даже вынесенное решение о признании их невменяемыми не могли обжаловать. Правозащитники назвали решение КС, по сути перекроившего всю главу УПК, регулирующую судопроизводство по применению мер принудительного медицинского характера, революционным. Отныне, уверены они, случаи, когда людей с диагнозом психического отклонения фактически лишали всех прав и могли творить с ними или с их собственностью все, что угодно, если уж не исчезнут совсем, то по крайней мере значительно сократятся.

Как уже рассказывала газета «Время новостей», за защитой своих прав в КС обратились трое граждан -- Ольга Лобашова, Сергей Абламский и Владислав Матвеев. Ко всем троим по решению судов в разное время были применены меры принудительного медицинского характера. Так, Сергей Абламский обвинялся в клевете, и Советский суд Брянска отправил его в психиатрический стационар города для производства судебно-психиатрической экспертизы. В рассмотрении жалоб ему отказали, поскольку «он нуждается в принудительном лечении и потому не вправе лично оспаривать решения суда». Ольгу Лобашову, обвинявшуюся в применении насилия в отношении представителя власти, постановлением Ленинского райсуда Ярославля принудили «к наблюдению у врача-психиатра в условиях психиатрического диспансера». Все жалобы ей вернули со ссылкой, что в соответствии с УПК «она не относится к числу лиц, которые вправе обжаловать судебные решения и заявлять ходатайства». Владислав Матвеев тоже оказался повинным в применении насилия к представителю власти, и Железнодорожный райсуд Новосибирска принудил его наблюдаться «у психиатра по месту жительства». В рассмотрении жалобы и ему отказали, так как «УПК наделяет правом обжалования такого рода решений только защитника, законного представителя или близкого родственника лица, в отношении которого рассматривалось уголовное дело, и прокурора».

В связи с постигшими их неудачами заявители оспорили в КС ряд норм главы 51 УПК «Производство о применении принудительных мер медицинского характера». А именно статьи 433-3 (основания для производства о применении принудительных мер медицинского характера), 437 и 438 (участие законного представителя и защитника), 439-3, 439-6 (окончание предварительного следствия), 441-1 (судебное разбирательство), 444 (порядок обжалования постановления суда) и 445-1 (прекращение, изменение и продление применения принудительной меры медицинского характера). Эти статьи, уверены заявители, нарушают положения Конституции (ст. 19, ч. 2 ст. 45, ч. 1 ст. 46, ч. 3 ст. 45) о том, что все равны перед законом и судом, что каждый вправе защищать свои права и свободы, что каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Иными словами, достаточно лишь получить заключение психиатра о наличии у человека психического заболевания, и он автоматически лишается права знакомиться с материалами своего уголовного дела, участвовать в судебном заседании при его рассмотрении, заявлять ходатайства, инициировать рассмотрение вопроса об изменении и прекращении применения принудительных мер медицинского характера и обжаловать принятые по делу процессуальные решения.

К чему это может привести, наглядно показал случай с москвичкой Аллой Петровой, которая вчера специально пришла в КС, чтобы услышать его решение. «В декабре прошлого года в мою квартиру пришли трое милиционеров из ОВД «Выхино» и заявили, что мне следует проехать с ними в психиатрическую больницу №13. Сопротивляться им я не могла, и пришлось подчиниться, -- рассказала она «Времени новостей». -- В больнице мне тоже ничего не объяснили, потому что были выходные и врачи отдыхали. Там мне объявили, что в отношении меня имеется судебное решение о применении принудительных мер медицинского характера. Какое именно решение, когда оно было принято и кем, я узнала только через несколько дней».

Алле Петровой повезло -- поскольку она активно занимается общественной деятельностью, то ее помещение в клинику вызвало волну возмущения, и врачи были вынуждены ее отпустить. Потом выяснилось, что за несколько месяцев до этого, в июле, милиционеры собрали данные о том, что г-жа Петрова якобы гуляла по улице обнаженной (женщина в это время гостила у подруги за границей), а в августе, пока она занималась своим огородом на подмосковной даче, Кузьминский райсуд принял решение о помещении ее в психиатрический стационар. «И все это время я ни о чем не догадывалась!» -- возмущалась г-жа Петрова.

КС, признав правоту заявителей, обосновал свое решение следующим образом. Суд указал на международное законодательство, которое в случае отсутствия урегулирования тех или иных положений российскими законами превалирует над ними. В частности, Международный пакт о гражданских и политических правах гласит, что каждый имеет право при рассмотрении любого предъявляемого ему уголовного обвинения быть судимым в его присутствии и защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника. Это положение закреплено и в Конвенции о защите прав человека и основных свобод. «Принципы защиты психически больных лиц и улучшения психиатрической помощи (приняты в декабре 1991 года резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН) предусматривают право любого психически больного лица на осуществление всех признанных международными нормами гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав и прямо указывают на недопустимость какой-либо дискриминации», -- говорится в постановлении КС. ПАСЕ также издавал несколько рекомендаций, касающихся правовой защиты психических больных. Собственно, российский закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» гласит, что «страдающие психическими расстройствами обладают всеми правами и свободами». А Европейский суд по правам человека в деле «Романов против России» указал, что присутствие заявителя в судебном заседании -- «необходимое условие для того, чтобы судья лично мог убедиться в его психическом состоянии и принять справедливое решение». «Отсутствие в сфере уголовного судопроизводства прямых предписаний относительно прав, предоставленных лицам, страдающим психическими расстройствами, позволяет правоприменителю истолковывать нормы главы 51 УПК как не предполагающие обязательность учета фактической способности лица лично участвовать в производстве по делу и самостоятельно осуществлять действия, направленные на защиту своих интересов», -- заключил КС.

«Советская уголовная практика, когда человека признавали невменяемым и он автоматически лишался всяких прав, перетекла в российское законодательство. Теперь это отменено», -- сказал член Гражданской комиссии по правам человека России и СНГ Александр Приятельчук, участвовавший в заседании КС. Его коллега, Софья Доринская, сама психиатр по образованию, добавила: «Это революционное решение, оно ставит Россию в один ряд с другими демократическими государствами. Психиатры оговаривали людей, лишали их прав, и теперь эти права им вернули».