Спецпредставитель президента России по правам человека в Чечне Владимир Каламанов по-прежнему считает, что обстановка в республике наладилась и вынужденные переселенцы вполне могут возвращаться туда из Ингушетии. По его словам, скоро в Чечне не останется палаточных лагерей: уже в марте последние обитатели палаток смогут переехать в новые общежития, в которых есть свет, газ и тепло. Большая часть этих общежитий сейчас достраивается в Грозном.

Между тем сам город Грозный, до начала войны один из крупнейших городов на юге России, не сильно изменился за прошедшие месяцы. Основная его часть лежит в руинах, в большинстве зданий нельзя находиться из-за их состояния и огромного количества мин. Воду по-прежнему привозят в цистернах, свет есть только в нескольких микрорайонах, прилегающих к новым административным зданиям. Эти здания, да еще «живой» университет, выглядят какими-то странными оазисами среди почти полного разрушения. В ночное время малообитаемые дворы в кварталах высотной застройки превращаются в черные ущелья, освещенные газовыми факелами. Факелы горожане делают из разорванных «ниток» газопроводов, которые нельзя починить, но можно вывести на фасад и хотя бы отчасти осветить улицу. В огромных строениях, как в пещерах, живут по две-три семьи -- остальные квартиры пустуют. Психологический эффект долгой жизни среди руин очевиден: немногие люди, отважившееся вернуться к своим разрушенным очагам из сел или из соседней Ингушетии, согласны, что Грозный не подлежит восстановлению и является зоной катастрофы.

Тем не менее, по официальным сообщениям, в комитет республиканского правительства по делам переселенцев за последние дни обратились десятки семей, которые просят вернуть их в Чечню. Однако большинство жителей Чечни, с которыми в Ингушетии удалось пообщаться корреспонденту газеты «Время новостей», домой не стремятся. Обычно не столько из-за разрушений -- в сельской части их значительно меньше, -- сколько из-за отсутствия гарантий безопасности. Сообщения уполномоченного по правам человека о том, что половина пропавших без вести нашлась, а в чеченских судах вовсю слушаются дела о нарушении прав местных жителей, по-видимому, мало кого вдохновляют. Проще говоря, люди боятся российских военных. Сам г-н Каламанов признает, что проблем очень много. Особенно трудно добиться сколько-нибудь приемлемого поведения от низшего звена личного состава силовых структур. Правда, Владимир Каламанов надеется на улучшение обстановки: например, в ближайшее время всех военных, входящих в дома местных жителей, обяжут представляться и предъявлять документы.

Пока же г-н Каламанов решил вдохновить беженцев личным примером: в марте его офис переедет из мирного Знаменского в разрушенный Грозный. Сам спецпредставитель настроен оптимистично и считает, что помимо чеченских семей в республику пора возвращать и те 280 тысяч русских, которые уехали оттуда во время национальной революции и двух войн. «Вернуть русских будет очень тяжело, но государство в долгу перед этими людьми, -- говорит г-н Каламанов. -- Очень важно вернуться к многонациональному составу населения».