Сегодня на стол президенту должна была лечь концепция государственного финансового контроля. Однако, скорее всего, Владимир Путин сегодня не сможет насладиться чтением этого документа. Виной тому межведомственные конфликты.

Проект по поручению правительства еще осенью подготовило Министерство финансов. Однако Счетная палата с ним не согласилась и выдвинула другой, альтернативный проект. В ноябре он был отослан в правительство, и на том дело застопорилось.

Разница между проектами состоит в том, что Минфин не предлагал радикальных шагов, противоречащих действующим законам, а СП, видя себя «государевым оком», предлагала совершить небольшую революцию в деле контроля за финансами страны. Минфин защищал свои позиции, а Счетная палата пыталась расширить свое влияние. Так, например, ведомство Сергея Степашина лоббирует создание собственных территориальных подразделений, а у Минфина уже есть контрольно-ревизионные управления на местах.

Разрешить конфликт Минфина и СП не смог даже Михаил Касьянов, который несколько дней назад специально встречался с Сергеем Степашиным. Возможно, Владимиру Путину удастся примирить спорщиков. Однако в любом случае аппаратные интриги и бюрократические проволочки уже задержали принятие концепции.

Это не единственный пример того, как ведомственные столкновения мешают усилению финансового контроля. Сегодня вступает в силу закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем». Для России это имеет принципиальное значение: успешное действие «антиотмывочного» закона позволит ей покинуть «черный список» FATF и в перспективе избежать очень неприятных международных санкций. При этом речь идет не о формальном вступлении закона в силу, а о его эффективном применении. В сентябре прошлого года, когда закон уже был принят Думой и подписан президентом, сессия FATF не стала исключать Россию из «черного списка», мотивируя это желанием посмотреть, как закон будет действовать.

Для этого необходимо, чтобы реально заработал комитет по финансовому мониторингу, создание которого предусматривалось «антиотмывочным» законом. КФМ должен был приступать к активным действиям также с сегодняшнего дня. Возможно, назначенный указом президента еще в мае прошлого года его председатель Виктор Зубков и преисполнен необходимой решимости. Однако комитету кроме прочего необходимы кадры. А их-то пока, по сведениям газеты «Время новостей», не хватает.

КФМ имеет статус отдельного органа при Минфине, и штат его руководящих сотрудников формируется из минфиновских работников. Неоднократно предпринимаемые попытки включить в их число сотрудников других ведомств, в том числе МВД, успехом пока не увенчались. Минфин жестко отстаивает свое право контролировать финансовые потоки и ни с кем делиться этим правом не намерен. В последние дни г-ну Зубкову все же поступило пополнение -- два заместителя, включая первого. Оба из ведомства Алексея Кудрина. Однажды высокопоставленный чиновник Минфина заявил корреспонденту газеты «Время новостей»: «Контроль за финансами -- это наше право и наша обязанность. И с этой позиции мы не свернем никогда».

Весьма типично, что сапожник пока остается без сапог. Комитету по финансовому мониторингу деньги на создание единой информационной системы (171 млн рублей на I квартал этого года) выделили только 30 января. Между тем такая система необходима комитету г-на Зубкова для формирования федеральной базы данных по всем сделкам, контроль за которыми прописан в законе. А по нему КФМ должен отслеживать все сделки от 600 тыс. рублей и выше. 20 тысяч долларов США -- цена хорошей машины, плохонькой однокомнатной московской квартиры или очень небольшая коммерческая сделка. По нынешним временам, таких финансовых операций происходит множество. И главное, что по закону, которым должен руководствоваться КФМ, о таких операциях его должны извещать все -- банки, страховые, финансовые и инвестиционные компании, ломбарды. За вычетом продуктовых лавочек. Г-н Зубков даже договорился с Виктором Геращенко о подготовке текста соглашения между КФМ и ЦБ по поводу механизма предоставления информации, составляющей банковскую тайну.

Если исходить из того, что «сыщики» должны превосходить «воров» и по организации, и по техническому оснащению, то можно сделать вывод: вторым пока нет серьезных оснований опасаться первых.